Мне нужно в Ороканскую пустошь. Нужно к Горусу. Хоть в своём уме, хоть нет.

В крайнем случае, если я действительно свихнулась, там быстро это выяснят. Вряд ли они оставляют новичков без присмотра, а, значит, гарантированно заметят, когда я начну разговаривать сама с собой. Если начну, хотя с каждым мигом знакомство с Салхи всё больше и больше походило на сон. С другой стороны, если внешность и беседу я ещё могла придумать, то необычное, явно неместное имя вряд ли.

Я закончила с косой, откинула её за спину и встала. Накинула плащ, выпила половину воды из того, что у меня оставалось, и покинула памятную поляну. Нужно найти ручей. И нужно идти.

***

Так и шла, хоть один раз всё-таки забралась на дерево, чтобы проверить, правильно ли. Хотя как забралась — слава рианам никто не видел этот подъём, иначе по всему континенту разошлась бы молва об Элиерее Кевинбург — самой неуклюжей белке в мире.

Узнав же, что до гор осталось всего ничего, едва ли полдня пути, я приободрилась и даже повеселела.

А интересно, если неприспособленная я за две недели пересекла две границы и осталась незамеченной, куда бы дошла Ариса — моя самоуверенная и ехидная старшая сестра. Перед глазами сразу встала она, такой, какой я видела её в последний раз, а виделись мы нечасто. Я всё время проводила либо в библиотеке, либо в дальнем конце сада, тренируя стихийную магию, а Ариса днями и ночами пропадала в лечебнице, приходя домой только поспать. Вот она участь боевого лекаря, который может лечить хоть в лазарете, хоть на поле боя под градами пульсаров. К счастью, войны не предвиделось, и Ариса отрабатывала пятилетнюю практику в Главной лечебнице Унаша под присмотром какого-то влиятельного лекаря.

Поэтому теперь мы виделись едва ли не реже, чем когда она училась в академии. А когда виделись, не особо общались, потому что в этот момент она либо уходила на работу, либо возвращалась после проведённых в лечебнице суток. В обоих случаях сидеть на чьей-нибудь кровати и делиться секретами или дворцовыми слухами, как когда-то, нам обеим было некогда. Не до того. И сейчас от этого становилось вдвойне тяжелее.

Вздохнув, я взяла ближе к дереву, чтобы обойти несколько растущих вплотную друг к другу колючих кустов олимираса. Для этого пришлось коснуться коры, которая оказалась неожиданно влажной, и только тогда до меня дошло, почему здесь столько любимой многими жителями империи ягоды.

Я улыбнулась и обошла дерево. Спустилась в низину, держась за могучие корни деревьев. И с огромным удовольствием подставила ладони ледяному, бьющему из-под земли, ручью.

Как же хорошо!

Умывшись, я приложила холодные руки к шее и щекам. Наклонилась, набрала в ладони воды. От холода сводило зубы, но, казалось, это была самая вкусная вода, что я пила в своей жизни. Фыркнула, представив, что сказала бы Ариса о негигиеничности и живности, которая могла водиться в этом ручье.

Не теряя времени, я достала свою бутыль, вылила противную тёплую воду и налила свежей.

Чувство было, словно я вышла к Горусу и он меня принял, не меньше. Кто бы подумал, что меня так вдохновит всего лишь найденный ручей.

Я ещё посидела на скользком берегу, позволила себе передохнуть, а потом поднялась, чтобы продолжить путь. Вот только выбраться из низины оказалось сложнее, чем спуститься, но и здесь мне помогли всё те же деревья. И кто назвал этот лес опасным? Он не опаснее любого другого, если не тянуть в рот всё что ни попадя, не соваться в чужие норы и не вести себя как пятилетка.

Улыбнулась собственным мыслям. Вспомнила, что, когда мне было пять, Ариса уже умела ориентироваться в лесу и даже добывать себе дичь, если понадобится. Увы, наш брат Тиррен не интересовался воинским делом, а я была слишком маленькой, так что всё отцовское внимание легло на среднего и, как оказалось, самого подходящего для этого ребёнка. Но в боевые маги Ариса не пошла, заявив, что для этого много мозгов не надо, и поступила на лекарское.