— Болум, — коснулась моей руки бабушка.

— Ты, ты его мать, как ты можешь сейчас быть такой спокойной, когда сын где-то там просто сгорает? — я смотрела в ее познавшие жизнь глаза, пыталась найти хоть какой-то ответ, но увидела лишь боль и слезы. Бабушка не могла дословно понять мою речь, но, думаю, очень хорошо прочувствовала мой тон, когда я пыталась до нее достучаться.

— Софие...

— СофиЯ!

— Дорогая, я понимаю, как тебе сейчас тяжело...

— А я вижу, что вы ни черта не понимаете! — этот разговор казался абсурдным, я и представить себе не могла, что столкнусь с таким отношением, оказавшись на родине отца.

— Надо! Понимаешь, нам всем сейчас надо провести этот обряд...

— Какой обряд? Боже... вы со своими традициями вообще с ума посходили, — я схватилась за голову, не желая больше слышать этот бред.

Отодвинула рукой Нарин и просто вылетела из душной комнаты, спускаясь по лестнице на второй этаж. Именно эта маленькая каморка, которую мне предоставили в день приезда, была моим единственным спасением. И пока бабушка, тетя и Нарин бежали за мной, как всегда, причитая на своем языке, я громко хлопнула дверью, не желая больше никого видеть. Щелчок. Спасительный замок позволил мне вздохнуть с облегчением. Только в этой комнате я не чувствовала назойливой духоты, ощущая маленькую каплю свободы, что привезла с собой из Москвы.

— Софие! — Опять она произнесла мое имя неправильно. Они что, издеваются?!

— Я никуда отсюда не выйду до завтрашнего дня! — разъяренно закричала в сторону двери. — Оставьте меня в покое! Сами празднуйте, раз такие бесчувственные! А у меня нет ни сил, ни желания!

Женщины постояли пару минут у двери, пытаясь меня уговорить, но поняли, что я непреклонна, и ушли, предоставляя наконец мне возможность насладиться тишиной. С минуту я молчала сидела на кровати, пытаясь прийти в себя. Внимание привлек ноутбук, и, дабы не погрузиться в страдания еще больше, я решила взяться за работу. Любимое дело всегда успокаивало и придавало уверенности. Может, и сейчас получится переключиться, наивно полагала я, усаживаясь поудобней на кровати.

Я пролистывала чертежи без особого энтузиазма, идеи никак не приходили в голову. Думать я могла лишь о сегодняшнем дне. Этот Сармат... почему он не ответил на мой вопрос? О чем хотел спросить? Женщина эта ненормальная, что дважды за день попадалась на моем пути... О чем просила она дядю и внука господина? Отец... это отдельная боль, но еще больше меня задевало поведение родственников. Они ведь самые близкие отцу люди. Как?! Как могут себя так вести, когда он умирает? Что это?

Свернув вкладку с дизайн-проектом, я раздала с телефона интернет на ноутбук. В этой местности сеть ловила плохо, но я все же решила наконец что-то почитать о традициях мардинцев. Надо было, конечно, это сделать раньше, но кто ж знал...

«Столетиями в Мардине уживались представители различных наций, что немного отличает его культуру от привычной турецкой. Несмотря на преобладающее большинство турков, нравы в данной местности значительно строже...»

Прочитанное было чистой воды правдой, но никак не помогло мне разобраться. Я хотела что-то найти, но сама не понимала, что именно. Как спросить? Какой вопрос задать? Казалось, что-то важное вертится у самого моего носа, но я никак не могу это ухватить.

За пределами комнаты послышались голоса. Тут же стало понятно, что это Муса со всей оравой двигается ко мне. Я не успела даже встать с кровати, как дверь была выбита и передо мной предстал взбешенный дядя.

— Что? — нахмурилась я в ответ, продолжая сидеть на кровати, внимательно разглядывая всех незваных гостей.