— Я все же добавлю, — настояла она, выходя и, видимо, направляясь в ближайший банк.

А я просто осталась в пустой квартире с вечно пиликающим телефоном и нежеланием с кем-либо разговаривать. Один миг, одни лишь сутки — и жизнь перестала быть такой радужной, вырисовывая совершенно иные планы для меня.

6. Глава 6

— Доченька, моя девочка, может, задержишься? Дождешься меня? — последние пару часов мама не унималась, с каждой минутой все больше и больше накручивая себя.

— Нет, мама, я так решила, — твердо ответила ей с порога, накидывая джинсовую куртку.

— Да что ж ты шустрая-то такая?! — не сдержалась она.

— Он умирает. Каждый день на счету, и ты сама это прекрасно понимаешь, — нервно ответила я. Лишь самую малость, но все же я осуждала мамино поведение.

Она опустила глаза. Слезинки капали на пол, а сердце мое разрывалось от безысходности. Я подошла к маме, крепко обняла ее — несмотря ни на что, она мой самый родной человек. Моя голубоглазая блондиночка — мы с ней совсем непохожи. Такие разные, но при этом одно целое.

— Все будет хорошо, — в сотый раз повторила ей.

— Соф-а-а, ты ведь даже не представляешь себе, что такое Мардин. Это не та Турция с буклетов турагентств. Совершенно другой мир! Там строгие нравы, традиции чтят испокон веков... — истерика набирала новые обороты.

— Мама, там ведь мой отец, уверена — он позаботится обо мне. Или ты не доверяешь ему? — постаралась я успокоить несчастную женщину.

— Доверяю, но ведь даже он сказал, что Мардин...

— Мардин. Пора бы уже посмотреть на этот самый Мардин, — попыталась я отшутиться, вот только шутка не зашла.

— От Стаса ни на шаг, пиши мне каждый час, звони каждые три часа, — смешно шмыгнула она носом. Какая мамочка все-таки у меня забавная — что бы она ни сотворила, я не могла на нее долго сердиться.

— Хорошо, как долетим, обязательно тебе позвоню и буду очень часто писать, — пообещала я ей.

— Я постараюсь... нет, я прилечу в ближайшее время! — заверила она меня.

— Ну вот и отлично, —я в последний раз обняла ее на прощание.

— Плохое у меня предчувствие, сердце колет, — шепнула она мне, но я полагала, что мама, как обычно, накручивает себя.

— Все! Скоро увидимся, — я поцеловала маму в щеку, надела рюкзак, ухватила поудобнее чемодан и лихо забежала в лифт.

В одиночестве мне тоже стало не по себе, но я быстро уняла дрожь, отгоняя неприятные мысли.

В летнюю ночь на улице было прохладно. Как хорошо, что окна нашей квартиры выходят во двор и мама не видела, что у подъезда меня поджидал не Стас, а таксист и нервно покуривающий дядя. Последний оглядел меня недовольно, показательно вздохнул, но все же молча забрал мой чемодан. Быть может, он такой хмурый и неприветливый только с виду. Мне очень хотелось в это верить, потому что кроме него и собственного отца в другой стране я пока не могла довериться никому.

Ночная Москва была хороша. Я прощалась с любимым городом на лето, периодически отвлекаясь на телефон. Стаса я давно заблокировала, но парень весь день пытался найти способ со мной связаться. Думаю, скоро его пыл остынет, потому что рядом обязательно окажется слащавая Карина. Предательство Стаса уже не так сильно душило меня, скорее, это чувство затихло из-за более насущной проблемы.

В последние дни мне названивали подруги, друзья, одногруппники — все. Вот только для себя я решила, что отвечу им по прилету в Турцию. Я всегда была слишком активна, в центре внимания и всем старалась помочь. Но сейчас... сейчас мне просто хотелось побыть наедине с собой и узнать историю своих предков, о которых ранее совсем не ведала.