Она обзвонила приюты в надежде пристроить Барбоса, но там либо никто не брал трубку, либо вежливо отказывали – мест нигде нет. Предлагать знакомым Настя и не пыталась, это только Кристинка наивно полагает, что все спят и видят в своих квартирах ее охламона. Если еще утром у Насти были какие-то мысли, куда девать зверя, то сейчас она разозлилась и решила поручить это дело тому, кому и следовало – своей беспечной сестрице. Она без всякого удовольствия допила кофе и набрала номер Кристины, но предъявить претензии ей не удалось.

– У меня несчастье, – слезно пожаловалась Кристина, услышав голос сестры.

– Что на этот раз? – сурово поинтересовалась Настя.

– Деньги нужны.

– Зачем?

– На курсы. Они начинаются с понедельника, а нужной суммы не набирается.

Отсутствию денег Настасья не удивлялась, у сестры их не было никогда. Она иногда подбрасывала что-нибудь Кристине, когда у той совсем ничего не оставалось – не чужая все-таки.

Кристина была из тех людей, которые любят создавать проблемы как себе, так и окружающим. Причем последним их всегда достается в изрядном количестве, поскольку они предпочитают перекладывать свои тяготы на чужие плечи. Настя была не намного старше Кристины, но несравнимо мудрее и самостоятельнее. Сестрами они считались условно. Их связывало дальнее родство и то обстоятельство, что они выросли вместе, живя по соседству. Настасья родных ни брата, ни сестры не имела, поэтому считала таковой Кристину. Кристина недостатков в близких не испытывала, но породниться с Настей ей было удобно: никогда ничего не просит, наоборот, всегда помогает.

Блеск хрустальных люстр, свечи и портьеры – роскошь, о которой она мечтала. Это был уголок ее настоящей жизни, той, которой она, несомненно, достойна. Лишь несколько часов в неделю она могла здесь бывать. Пока несколько часов. Кристина верила, что когда-нибудь, наверное, очень скоро, каждый час, каждая минута ее жизни станут протекать именно в такой обстановке, даже в лучшей. Все будет, как в кино про клан миллионеров. А пока кино не наступило, она пыталась уже сейчас хоть совсем понемногу привыкать к своей будущей жизни. Приходила в этот ресторан, садилась за позолоченный столик и проваливалась в сладкие грезы. Стоило только перешагнуть порог «Европы», она окуналась в атмосферу роскоши и сразу начинала чувствовать себя королевой. Голова приподнималась, плечи расправлялись, жесты становились плавными и неторопливыми, и уже не Золушка, а принцесса грациозно ступала по мягким паласам. А чего стоил взгляд! Серые томные глаза, слегка прикрытые веером ресниц, теперь смотрели на мир с превосходством. Еще бы! Кристина так вживалась в свою роль, что не могла отделить мечту от реальности. Платье, купленное на распродаже, собственноручно украшенное стразами, сидело на ней словно наряд от кутюрье, простая заколка в посеченных тусклых волосах выглядела ни больше, ни меньше – диадемой, инкрустированной драгоценными камнями.

Раздались звуки музыки. Кристина хорошо знала эту мелодию. Не только потому, что она часто здесь бывала, а еще благодаря оконченной в детстве музыкальной школе. Сейчас Кристина музицировала редко, лишь когда появлялось особое настроение.

Бесшумно подошел официант: элегантный и безукоризненно вежливый.

– Чай и шоколадное мороженое, – произнесла Кристина.

Она часто делала такой заказ. Это было ритуальное действо: гармонизация в себе мужских и женских энергий. Мороженое символизировало инь, чай – ян. Ела она все это очень прочувствованно, с каждым глотком ощущала, как эти действия соединяют, сонастраивают и усиливают потоки обеих энергий внутри нее.