– Вы… удивительная, – Джанет появилась в дверях. – Спасибо вам. Я не хотела, чтобы дети увидели… увидели, что это случилось вновь.

В желтом свете фонаря над дверью лицо ее осунулось, а белки глаз приобрели желтоватый оттенок. Выглядела она старше своих лет и очень усталой.

– Вы же понимаете, что он заведет другую собаку, – сказала Эми.

– Может, я смогу этому помешать.

– Может?

– Я могу попытаться.

– Вы говорили от души, когда открыли нам дверь?

Джанет отвернулась от Эми, уставилась в порог, пожала плечами. Эми не отступалась.

– Насчет того, что вам хотелось бы стать мною или кем-то еще?

Джанет покачала головой. Голос упал до шепота.

– То, что сделали… деньги – это не главное. Как вы держались с ним… я так никогда не смогу.

– Тогда сделайте то, что сможете. – Она наклонилась к Джанет и что-то начала говорить ей на ухо. До Брайана вновь не долетало ни слова.

Внимательно слушая, Джанет прикрыла разбитую и рассеченную губу правой рукой.

Закончив, Эми отступила на шаг, и Джанет снова подняла на нее глаза. Какие-то мгновения они смотрели друг на друга, и, пусть Джанет не сказала ни слова, даже не кивнула, Эми, похоже, все поняла.

– Хорошо. Пусть так и будет.

Джанет вернулась в дом вместе с дочерью.

Никки, судя по всему, знала, что ее ждет, потому повела их с крыльца к «Экспедишн».

– Ты всегда носишь с собой две тысячи баксов? – спросил Брайан.

– С тех пор, как три года тому назад поняла, что не смогла бы спасти собаку, если бы у меня не оказалось денег на ее покупку. Та обошлась мне в триста двадцать два бакса.

– То есть иногда, чтобы спасти собаку, приходится ее покупать.

– Слава богу, нечасто.

Без команды или поощрения Никки запрыгнула в багажное отделение внедорожника.

– Хорошая девочка, – похвалила Эми, и собака вильнула пушистым хвостом.

– Это безумие, то, что ты сделала.

– Это всего лишь деньги.

– Я про другое. Ты позволила этому человеку поднести монтировку к шее.

– Он бы ею не воспользовался.

– Откуда такая уверенность?

– Я таких знаю. В душе он трус.

– Я не думаю, что он трус.

– Он бьет женщин и собак.

– Ты – женщина.

– Не его тип. Поверь мне, милый, в драке ты бы за минуту надрал ему задницу.

– Трудно надрать человеку задницу, если он раскроит тебе череп монтировкой.

Эми захлопнула заднюю дверцу.

– С твоим черепом ничего бы не случилось. Погнулась бы монтировка.

– Давай уедем отсюда, прежде чем он решит, что тебя можно раскрутить на три тысячи.

Эми откинула крышку мобильника.

– Мы не уезжаем.

– Что? Почему?

– Потому что все только начинается, – ответила она, трижды нажимая на кнопки.

– Не нравится мне выражение твоего лица.

– И что это за выражение?

– Крайнее безрассудство.

– Безрассудство мне к лицу. С ним я выгляжу лучше, не так ли? – Оператор 911 ответил, и Эми заговорила в трубку: – Я звоню по мобильнику. Мужчина избивает жену и маленького мальчика. Он пьян, – она продиктовала адрес.

Прилипнув носом к стеклу, выглядывая из багажного отделения внедорожника, золотистый ретривер смотрела на них с немигающим любопытством обитателя аквариума.

Эми назвала оператору свои имя и фамилию.

– Он бил их и раньше. Я боюсь, что теперь может их убить или покалечить.

Ветер прибавил силы, гнул эвкалипты, срывал с них листву.

Глядя на дом, Брайан почувствовал приближение хаоса. Ему уже доводилось общаться с хаосом. Он родился в торнадо.

– Я – друг семьи, – солгала Эми на очередной вопрос оператора. – Поторопитесь.

– Я думал, ты выпустила из него весь пар, – заметил Брайан, когда Эми разорвала связь.

– Нет. Теперь он уже решил, что вместе с собакой продал честь. И обвинит в этом Джанет. Пошли.