Где-то рядом Нейт орудует топором, отбиваясь от другого зараженного.

«Только не заруби меня!» – мелькает мысль, но секунду спустя учительница отталкивается от стены, и мы вместе летим на стеклянную перегородку, за которой находится школьный буфет. Она осыпается под нашим весом, и я приземляюсь спиной на бронежилет – ощущения, мягко говоря, не из приятных. Но откатиться не успеваю: зараженная наваливается на меня с удвоенной силой.

Перехватив винтовку одной рукой, я пытаюсь вытащить глок из поясной кобуры, но внезапно слышу удар топором по кости (радует, что не по моей). Учительница ослабляет хватку, я достаю пистолет, отталкиваю ее и стреляю ей в голову.

Прости, дорогая, но так близко находиться ко мне, пытаясь убить, и не умереть может только Мартин.

Я морщусь после удара спиной, приподнимаюсь и вижу рядом окровавленный топор и решительно настроенного Нейта, который дышит так, будто оббежал всю школу. Но и я сам выгляжу не лучше.

А этот «повелитель швабр» тоже умеет удивлять.

– Хороший удар, – хрипло говорю я и встаю на ноги. – Спасибо.

Я быстро осматриваю его (он побит, но, к счастью, не укушен), убираю пистолет, проверяю, не повреждена ли винтовка, и отряхиваю пальто от осколков. И только сейчас чувствую, как саднит лицо от порезов.

Черт возьми.

В этот момент из душевой появляется Ева Мартин. Я хочу как-нибудь съязвить, но мой взгляд падает на ее новую куртку.

Вопросы «Как?», «Откуда?», «Почему?» смешиваются у меня в голове, пока я больше, чем позволяют приличия, откровенно разглядываю ее – куртку, конечно же. Черная с широкими белыми рукавами, оранжевыми нашивками с гербом школы и порядковым номером. А Еве… идет.

– Отличная куртка, – выдаю я с максимально невозмутимым видом.

Но Мартин лишь изгибает бровь с немым вопросом: «Ты серьезно, что ли?».

Понятия не имею, что происходит со мной, ведь я отвык от такого… занятного вида. К реальности меня возвращает очередной топот зараженных.

Твою мать. Да сколько их тут?

– И, да, мы в порядке, – сообщаю я. – Нужно срочно уходить.

Мартин кивает, и мы бежим по коридорам к выходу. Я тоже не прочь вытереть кровь с лица, но времени нет. Мы преодолеваем несколько поворотов и забегаем в первое попавшееся помещение. Закрыв дверь, я прижимаюсь к ней спиной, упираюсь ногами в пол и держу винтовку наготове. И только сейчас до меня доходит, что это, мать его, медицинский кабинет.

Я внимательно прислушиваюсь к звукам снаружи и стараюсь не думать о больничной обстановке вокруг. Отсюда сложно посчитать, сколько зараженных гонится за нами, но явно не меньше восьми. Когда они оказываются напротив нашей двери, я замираю – стараюсь дышать как можно тише и смотрю в одну точку перед собой, чтобы в случае удара с той стороны не потерять опору и не отвлекаться на мысли о Мартин.

Нам везет (ну, хоть в чем-то) – зараженные с диким рычанием пробегают дальше, в один из соседних коридоров.

Я отлипаю от двери, поднимаю указательный палец вверх, а затем раскрываю ладонь, чтобы Ева с Нейтом оставались на месте, и подхожу к раковине смыть кровь и все прочее, что могло остаться после тесного контакта с зараженной. От воды на порезах лицо горит огнем, но, по крайней мере, я больше не похож на персонажа фильма ужасов (такая скромная надежда посреди всеобщего безумия).

Смыв кровь, я возвращаюсь к двери, и мы втроем ждем, пока стихнет хаос, вызванный выстрелами и грохотом падающей перегородки.

Но как же я ненавижу медицинские кабинеты в любом их проявлении. Разглядывание стены напротив мало помогает защититься от воспоминаний: в моей голове опять раздается выстрел и звучит собственный крик. Я почти физически ощущаю прикосновение Лоры к моему лицу и чувствую запах ее любимых духов. Еще немного, и у меня совсем поедет крыша.