На территории также находилась ярмарка сувениров, где Аня выбрала себе набор: серьги и кольцо. И похожие наборы для мамы и сестры. От того, чтобы расплатился Антон, она отказалась.

– У меня есть деньги, Антоша! И к тому же у меня есть пара кредитных карт.

Он фыркнул:

– Тоже мне нашла чем гордиться…

– Я продала машину, к тому же работала иногда дома. Удалось кое-что скопить.

– Счастливица ты, Анька. У тебя есть деньги, – поддел он подругу.

– Да, – она подняла палец, указывая на небо без единого облачка. – И горжусь этим. И кредитными картами тоже горжусь.

– Давай завтра съездим ко дворцу бракосочетаний? Там тоже есть смотровая площадка, и я читал, что с нее вид еще круче, – неожиданно предложил Антон.

– Давай, – Аня надела серьги и смотрелась в камеру телефона. – А мне идет. – Серебряные резные серьги диаметром два сантиметра с зелеными камешками по центру действительно очень ей шли. Антон даже заметил, что изумрудного цвета платок, который она купила в мечети, в сочетании с серьгами делал ее похожей на Жасмин.

В гостиницу ребята направились ближе к вечеру, по пути заскочив в цветочный магазин за букетом. Аня, привычная к более удобной обуви, при ходьбе морщилась, и Антон было подумал, что она натерла ноги неудобными босоножками, но подруга развеяла его сомнения:

– Ноги как-то болят, – слабо улыбнулась она.

– Это с непривычки. Ты, наверное, столько никогда не ходила?

Аня задумалась:

– Как в моей жизни появился он, – она сделала паузу, – я перестала не то что много ходить, а даже перестала хотеть ходить. Со временем уволилась с работы, стала находить прелесть в сидении дома, в готовке, в уборке. Ты представляешь, я даже стала доказывать свою точку зрения окружающим. – Она слабо улыбнулась. – Встречала мужа с работы, предварительно выбрав себе наряд и приготовив ужин, ни о чем не могла думать, кроме него. Как он посмотрел, что сказал. Почему так отреагировал. А друзья… Они только мешали мне желать его. Какая-то одержимость.

Антон отчего-то словил тревожное чувство:

– Но ведь это прошло? Ты перестала так думать, – они зашли в холл гостиницы и двинулись по направлению к лифту.

– Да. Но это произошло не сразу. После длительного сидения дома, которое редко перемежалось общением с родственниками и друзьями, я сильно, просто до сведенных скул захотела в свет. Мне так охота была куда-то съездить, что-то посмотреть, пойти наконец на работу. Ты понимаешь, что редко какой человек до спазмов в горле мечтает выйти на работу? Скорее никто. А я хотела. Очень. Это я сейчас понимаю, что с этого началось мое выздоровление, избавление от одержимости. Тогда же я не придавала этому значения и просто начала помаленьку отряхивать с себя его влияние.

– Он был, вероятно, недоволен, – ухмыльнулся Антон.

– Он был взбешен, – хихикнула Аня. – Еще плотнее посадил меня дома. Начал убеждать, что мне это не нужно, и, о боги, наконец-то стал уделять мне должное внимание.

Они миновали холл и направились в номер.

– А как тебе пришла идея в голову убежать? – Антон открыл дверь в номер, пропустил вперед Аню, и она, сбросив босоножки, со стоном наслаждения рухнула на кровать.

В номере было прибрано и влажно. Антон открыл окно, чувствуя, что разговор еще не закончен и ей необходимо выговориться.

– Иногда я ходила по торговым центрам просто так, ничего не покупая. С тоской разглядывая одежду и понимая, что пойти мне в ней некуда. И в один из таких походов я поняла, что… Все еще впереди.

Он обернулся, Аня сидела на краешке кровати вполоборота, уставившись куда-то в угол. Антон присел рядом. Она вдруг закрыла глаза. Нежная кожа век слегка дрожала, ресницы подрагивали, от Ани пахло улицей и чем-то восточным. Антон прикоснулся к ее плечу, и она встрепенулась, не открывая глаз, подставила ему свое лицо. Антон подался вперед. Грудь Ани, обтянутая новым платьем, тяжело вздымалась. Его губы очутились рядом с ее, и он прикоснулся к ним своими, чувствуя, что у Ани они горячие и сухие. Она горела. Антон тревожно отпрянул назад.