– Дело шьешь? – гоготнул я, пожимая освободившуюся от груза дедову руку.

– Это помощники мои твоего «Марсианина» почитали, – без улыбки ответил он. – И это… – ткнул пальцем в папку. – Только то, на что им хватило квалификации!

– В шею гнать! – сымитировал я «чапаевский» взмах шашкой. – Ничего секретного тут нет и быть не может, если дело в этом – все, что здесь написано, я почерпнул из Ленинской библиотеки, взяв книжки и журналы по самому обыкновенному школьному читательскому билету. Ну и еще часть выдумал – на то она и фантастика! Попрошу Бориса Николаевича напечатать под романом список использованной литературы, а еще схожу в Министерство общего машиностроения, и попрошу поставить печать «Одобрено к публикации. Секретов нет».

– Эйдетическая память, – еще с большей завистью, чем вчера, вздохнул дед.

– Зависть порождает злобу, деда, – с серьезной миной просветил его я. – А злоба – ненависть и желание раздражитель убрать. Но до этого же не дойдет?

– Ты чего! – аж подпрыгнул Андропов и неловко потрепал меня по волосам. – Это – белая зависть, я вообще-то тоже не промах – за утро еще полсотни слов выучил!

– И это покруче, чем моя халявная память – ты-то сам, да еще и в таком возрасте!

Дед Юра поджал губы.

– Не как что-то плохое! – поспешил исправиться я. – С объективными возрастными изменениями мозга не поспоришь. Ты – не маразматик, просто всю жизнь занимался другими вещами, поэтому мозг выработал устойчивые нейронные связи, благодаря которым анализируется, классифицируется и подвергается осмыслению поступающая информация. Они же отвечают за формирование информации новой – это позволяет тебе мудро руководить такой сложной структурой как КГБ.

Андропов фыркнул.

– А заставляя мозг заниматься непривычным делом, ты заставляешь его условно пробивать плотину, создавая новые нейронные связи. Мнемоникой мы его немножко обманываем, при помощи ассоциативных рядов распределяя нагрузку на нейросвязи уже готовые.

Дед немного подумал и мягко попросил:

– Сережа, а если я попрошу тебя ответить на несколько вопросов для кое-каких наших ученых, не психиатров, – с нажимом уточнил он. – Ты согласишься? А я тебе взамен обеспечу печать от Министерства общего машиностроения.

– Анонимно и письменно – в смысле «на печатной машинке» – я готов, – кивнул я.

– Именно так и нужно, – подтвердил деда Юра и перешел ко второму пункту повестки. – Теперь твой кубик. Никто из моих помощников не смог его собрать.

– Крутится что ли? – удивился я и взял деревяшку в руки. – Я думал это модель.

– Действующая модель!

Провернув грани как надо, быстро собрал кубик:

– Тут шаблон есть, я тебя научу. – перемешав как попало, отдал игрушку деду. – Смотри…

– И что, всегда работает? – Андропов перемешал кубик обратно и снова собрал. – Поразительно!

Совершенно по-мальчишески ухмыльнувшись, снял трубку телефона, крутанул диском семерку и положил обратно. Направился к двери, перемешивая кубик:

– Давай на всех попробуем!

– Давай! – обрадовался я движухе.

– Ты ведь им не рассказывал? – на всякий случай уточнил дед.

– Не, я болтливый, но понимание имею, – отрекомендовался я ему.

Открыв дверь, заставили вздрогнуть как раз направляющуюся к нам Агафью Алексеевну. Майор запаса взяла себя в руки и спросила:

– Юрий Владимирович, а вы обедать будете?

– Попозже! – покачал он головой. – Поможете нам эксперимент провести? И вы тоже, Клавдия Ильинична! – добавил для выглянувшей из кухни поварихи.

Дамы помочь согласились, и мы пошли в комнату.

– Нужно собрать этот кубик так, чтобы все грани были однородного цвета, – провел брифинг Андропов, вручив игрушку севшим на кровать – а больше некуда – женщинам.