То был странный день. В Париже начинался март, но на деревьях уже наливались почки. По вечерам город окутывался волшебной сиреневой дымкой, забывалось, что вокруг бушуют революционные страсти, льется кровь с помоста гильотины. Не верилось даже, что всего пару месяцев назад, в январе 1793 года, под восторженные вопли и улюлюканье толпы был казнен несчастный король Людовик XVI.

Солнечным весенним утром трое молодых офицеров французской армии, получив увольнение, слонялись без дела по городу. Они таращились на девушек в алых революционных косынках, слушали щебетание птиц на бульварах. Хотелось зайти в какой-нибудь кабачок и пропустить по стаканчику, но денег в их общей «кассе» было всего ничего – ровно четыре су. В конце концов офицеры не удержались, выложили по су за три огромные кружки какой-то винной бурды. Потом, выйдя из кабачка, долго плевались, жалея о потраченных деньгах. Не помня, как очутились на незнакомой улице де Турнон, увидели вывеску: «Мадемуазель Ленорманн, книготорговец».

Вояки загоготали, все знали, что мадемуазель Ленорман не торгует книгами, а за ее странной вывеской кроется гадательный салон. Но больше всего поразила приписка: «Обслуживание храбрых воинов – одно су на двоих».

– Зайдем! – еле ворочая языком, предложил один.

– Угу! – кивнул второй.

– Идите сами! – отмахнулся третий. – Мне гадать не о чем. Вояка я отменный – начальство меня ценит. Ну а от девиц и так проходу нет.

– Да, тебе, Бернадот, везет! – отозвался приятель. – Даже твое семейство, хоть и из простых стряпчих Гаскони, постоянно присылает тебе деньги. Не то что мой папаша-скряга. Ты – гасконский баловень. А у нас с Пьером, – приятель ткнул пальцем во второго дружка, – впереди неизвестность.

– Вот и узнайте будущее! – фыркнул Бернадот. – Все равно одного су хватит только на вас двоих.

И тут дверь салона неожиданно распахнулась. И появившаяся на пороге сама мадемуазель Ленорман воскликнула:

– Проходите, господа! Ну а вам, мсье, – гадалка вонзила в Бернадота пронзительный взгляд, – я погадаю даром. Если вы дадите мне слово впоследствии отблагодарить меня по-королевски!

Офицеры загалдели и вошли в салон. Ленорман придирчиво оглядела двух пьяненьких вояк:

– Вы быстро продвинетесь по службе, господа. Вы, – она ткнула пальцем в одного, – станете бригадным генералом. – А вы, – поворот к другому, – даже маршалом.

– А как же я? – воскликнул Бернадот. – Почему не мне такие пророчества? За них я готов заплатить вам в будущем как истинный император!

– Вам не быть императором, мсье! – Гадалка наконец-то ткнула пальцем и в него. – Вы станете королем и должны будете наградить меня по-королевски!

Конечно, Жан Батист Жюль Бернадот не поверил гадалке. Как он, сын простого стряпчего, может стать королем?! Да и зачем ему становиться королем, если он со всем пылом юности ненавидит всех угнетателей и тиранов! Он даже татуировку себе сделал: «Смерть королям!»

Прошло долгих 11 лет. И вот 19 мая 1804 года Бернадот окончательно уверился, что в тот весенний день у мадемуазель Ленорман были не все дома: вопреки ее предсказаниям Бернадот стал маршалом Франции. Выходит, твердя о королевском троне, гадалка просто льстила красавцу-гасконцу. Правда, его дружкам она нагадала верно: один из них уже давно стал бригадным генералом, второй получил маршальское звание вместе с Бернадотом.

Маршальский жезл звал в бой. И Бернадот весьма удачно проявил себя на воинском поприще, заслужив у солдат прозвища Храбреца и Счастливчика – войска под его командованием одерживали одну победу за другой. Через два года, в 1806-м, корпус маршала Бернадота разбил войска прусского генерала Блюхера. В плен было взято множество солдат противника, в том числе и шведский отряд полковника Мернера, сражавшийся на стороне Блюхера. В отличие от других победителей маршал Бернадот повел себя исключительно вежливо и корректно по отношению к шведам. Он предоставил пленникам еду и одежду, обустроил, как мог, и впоследствии организовал отправку их на родину. Те были настолько удивлены и благодарны, что рассказали родственникам о «благородном рыцаре Бернадоте». Рассказы поползли по всей Швеции, обрастая восторженными легендами. И произошло немыслимое: когда больной и бездетный король Швеции Карл XIII начал совсем дряхлеть, его подданные вдруг вспомнили о благородном французском маршале. Тот был молод, отличался приверженностью высокой морали и нравственности, обожал свою жену и сына. Как замечательный военачальник, он всегда мог защитить страну. Как друг Наполеона имел самого могущественного на то время союзника.