«Как - как? Фотографической памятью!» - благоразумно не ответила я на возмутительный вопрос главы самого женоненавистнического во всей вселенной семейства. Какое счастье, что этот сумасшедший изверг считает, что я – мужчина, а стало быть, подразумевается, создание куда более разумное, достойное уважения и изрядной степени личной свободы. Неизвестно, конечно, как долго продержится этот фарс, но, без сомнения, со своей стороны я должна приложить все возможные усилия, дабы покровительство дядюшки лишь крепло. И если для этого придется подружиться с плоскогубцами и отверткой, то так тому и быть.

Наконец покончив с формальностями, все приступили к трапезе. Стресс превратил мою пищеварительную систему в бездонную яму, и я с огромным трудом заставила себя есть медленно, с притворной неохотой.

Меж тем, стол буквально ломился от всевозможных шедевральных вкусностей, красноречиво свидетельствующих о том, что повар Уркайских – кулинарный виртуоз! Однако, собравшиеся за столом мужчины подобного счастья совершенно не ценили. Они лениво ковырялись в своих тарелках, от каждой перемены блюд - коих было ни много, ни мало, а восемь - изволив отведать лишь по паре кусочков.

- Ваш повар – гений! – Слова вырвались из меня помимо воли.

Излившийся в ликующий желудок божественным нектаром десерт буквально вынудил меня таки нарушить неприветливую тишину семейного ужина.

- Герард о-очень дорогой и редкий раб! За изрядную сумму да парочку смертельных секретов, – дядюшка разразился скрипучим смехом, - я выкупил его у Великого Герцога. Такого славного повара нет даже при дворе.

Очевидно, данное обстоятельство доставляло старику немалое удовольствие. Ундер вообще по всем признакам отличался тщеславием. Он едва терпел стороннее превосходство и во многом привил подобное свойство натуры и своим сыновьям.

В тщетной попытке подсластить своё безрадостное открытие, я отправила в рот последнюю ложечку отдающего лимонным послевкусием крема.

В завершении ужина в центр каменного стола водрузили высокий, причудливо граненый графин с густой, цвета перезрелых слив жидкостью.

- Реврейн? – прищурив голубоватые льдинки выцветающих глаз спросил ундер у своего старшего сына.

- Прежде чем начать обучение, племянника следует проверить, – пояснил Рэт.

И хотя в тоне его речи - ровной, выверенной и безэмоциональной - не промелькнуло даже намека на сарказм, всё же, скрытая в ней издевка прозвучала так же явственно, как скрип столовых приборов о парадный фарфор.

Сделав знак лакею, маячившему в паре шагов позади его кресла, старик поднялся из-за стола и на мгновение в задумчивости замер.

- Хорошо, – согласился он. – Но не переусердствуй. Если Реджи протянет ноги, твою часть наследства я похороню вместе с ним.

- Не беспокойтесь, отец, я не стану утруждать вас поисками места для рытья столь просторной могилы.

Рэт в притворном почтении наклонил голову и, дождавшись, когда старик удалится, повелительным жестом приказал лакею разлить содержимое графина по бокалам.

Я затравленно уставилась на зловещий напиток.

- Что это?

- Реврейн - вино истинны, – сухо ответил мужчина, и, поднеся бокал ко рту, сделал солидный глоток. – Пей, Реджи.

- Кстати, - печально известный принц Хэйден последовал примеру брата, - а как на самом деле зовут нашего Реджинальда?

- Ада, – едва не прослезившись от звука собственного имени, ответила я, готовая к любым расспросам лишь бы не прикасаться к непонятному пойлу, обладающему потенциально летальным свойством.

На известие о моем имени некоторые братья Уркайские отреагировали странно – громоподобным смехом.