Противопоставляя себя символистам первой и второй волны, многие младшие постсимволисты – на практике, а Кузмин и некоторые другие старшие постсимволисты, скорее, декларативно, видели выход в создании и издании небольших по объему книжечек-циклов, написанных «залпом» и отражающих «одно-единственное чувство поэта» [30]. О том, что едва ли не первыми образцами таких КС в истории русской лирики стали «Эрос» Вячеслава Иванова и «Снежная маска» Блока, постсимволисты предпочитали не вспоминать.

Среди малостраничных КС постсимволистов мы находим книжечки самых разных, зачастую враждебных друг другу поэтов. Это и составленный из 11 стихотворений «Самовар» Б. Садовского, с шутливой апологией самовара в авторском предисловии, с задающим тему всей книги эпиграфом из Я. Полонского (включающим в себя строку: «Самовар мой кипит на дубовом столе») и с образом самовара, возникающим в каждом стихотворении книги. Это и эпатажная «Взорваль» Алексея Крученых, в которой отрывки из заумных стихотворений поэта, фрагментарные иллюстрации к ним О. Розановой, «Новыя сцены из “Игры в аду” Крученых – Хлебникова» и кусочек из теоретической статьи, написанной автором «Взорвали», разбросаны по страницам нарочито беспорядочно. Таким образом обыгрывалось и оправдывалось заглавие всей книги – модернистская концепция КС как сверхтекстового единства кубофутуристом Крученых была взорвана, читателю предлагалось судить о ней лишь по обрывкам и ошметкам, представляющим, по Крученых, самостоятельную ценность.

Прежде чем формулировать общие итоги, приведем еще данные о КС старших русских символистов, книги которых появились на прилавках магазинов в период расцвета деятельности младосимволистов и постсимволистов (то есть с 1907 по 1916 гг.):

Легко заметить, что значимые заглавия КС старших модернистов (в том числе и тех, кто до этого к ним намеренно не прибегал, в первую очередь Федора Сологуба) в рассматриваемый период восторжествовали над незначимыми, «служебными». Подзаголовками снабжены 11 из 14 КС старших модернистов, вошедших в таблицу, – 78,5 %, то есть и в этом отношении символисты первой волны следовали за младосимволистами и постсимволистами. Общие посвящения содержатся в 5 КС из 14–35,7 % (это ближе всего к постсимволистам); общие эпиграфы – в 8–57 % (это ближе всего к младосимволистам, хотя и много больше, чем у них). Авторские предисловия находим в 4 КС – 28,57 %, используя этот компонент, старшие символисты остались верны себе и даже себя превзошли (напомним, что в первый рассматриваемый нами период авторские предисловия в КС составили 25,9 %; во второй – 22,8 %; в третий – 9,8 %). На разделы поделено 10 КС из 14–71 % (и здесь старшие модернисты ближе всего оказались к себе самим периода 1888–1906 гг.). Датированы стихотворения в 3 КС из 14, представленных в таблице, – 21 % (это ближе всего к младосимволистам). Среднее арифметическое количество страниц в КС старшего символиста этого периода – 171,5 с., и в этом старшие русские модернисты остались верны себе.

Такова эволюция книги стихов как «большой формы» в составительской практике русских модернистов. Если попытаться изобразить ее опять-таки в виде таблицы и с помощью опорных предлогов «от», «через» и «к», получится приблизительно следующая картина:

Таким образом, эволюцию отечественной модернистской КС в самом общем виде можно описать как движение от большего к меньшему, от изобилия к экономии: на четыре «уменьшения» в постсимволистский период приходится лишь два «увеличения». Связано это, в первую очередь, с характерным для завершителей обширных эпох в искусстве стремлением к компактности и отказом от очевидно «большого» во имя «малого», предстающего в итоге бóльшим, чем очевидно «большое».