– Такь чисто? – вкрадчиво осведомился он.

– Чище не бывает, спасибо, – кивнула я и перешла к делу: – Вы знаете, какие испытания входят в конкурс?

– Знаю! Самба! – Говоря это слово, кавказец красочно отставил руку в сторону и куда-то вверх и дважды притопнул ногой.

– Что? Какая самба, вы в своем уме? На этой неделе мы стреляем из лука и бегаем с препятствиями. И у вас есть всего два дня, чтобы меня этому обучить. Может, вам стоит отказаться?

– Отказ? Неть, щто ты, такой девушк, я не могу отказ!

«Такой девушк» хмуро почесал нос и предпринял еще одну попытку достучаться до возможно имеющегося интеллекта:

– Вы уверены, что умеете стрелять из лука? Поймите, мне нельзя проиграть, – понизила я голос до заговорщицкого шепота. – Я должна остаться в проекте во что бы то ни стало!

– Конечн, понять! Какь не понять? Мы будем стрелять – паф-паф! – живописно показал он пальцами, как именно мы будем стрелять, и добавил: – а после – с-самба! – как положено, поднял руку и притопнул отставленной в сторону ногой.

– Какая еще самба? Не будет никакой самбы!

На глаза туземца навернулись слезы:

– Нэ будет самба? Как так – нэ будет самба?! Такой красывый девушк должен танцеват самба! Слющай, ты, выходы за меня, а? – И так семнадцать раз подряд. Откашлявшись, я сказала ему, что он как минимум рухнул с дуба. – С какого-такого дуба? Такь мы будем тренироваться или нет? – Я хлопнула себя по лицу. Итак, мне ничего не остается, как тренироваться с золотозубым чихуахуа. Ладно, получит у меня Григорий записочку завтра! Главное, продержаться это соревнование, а там, может, дадут кого другого. На танцы-то. Так что я лаконично кивнула. А что мне оставалось? – Отлично! – причмокнул он, довольный. – В какой час завтра приходить?

Я нашла пробел в стадионном распорядке – завтра (то есть уже сегодня) после обеда учится стрелять только неизвестный мне пока Святослав Сергеевич (так сказала всезнающая Кира) – и тут же его восполнила своим именем. Рахат дал зарок явиться строго в назначенный срок – в три часа пополудни.

Завершился день скучно: я читала книгу, лежа на кровати, а Кира что-то мне рассказывала, вовсе не заботясь о том, слушает ее собеседница или нет, что было мне весьма на руку, потому как я и не думала ее слушать.

10:21. На умывание и чистку зубов у меня осталось всего три минуты. Конечно, успеть можно, но почему я должна жертвовать свое личное время… кстати, кому?

Список, вывешенный на стену, бесхитростно заявил: «с 10:00 до 10:12 – Кислякова». Настя! Ну все понятно.

Я стала барабанить в дверь.

Глухо, как в танке. Только льется вода.

– Настя, уснула, что ли? Вылезай оттуда!

Пауза. Затем тянучее:

– Ща-а.

– Что ща? Ты там с десяти!

Опять пауза. Звук полоскания. Наконец:

– А скока уже?

– Уже две минуты до окончания моего времени! Представь, мне тоже надо умыться!

– Ну ща.

«Ну ща» длилось ровно три минуты. И вот девушка выползла в коридор с полотенцем на голове.

– Ты чего так долго?

– Голову мыла, – по-простецки сообщила она, показывая на макушку, – видишь?

– Я-то вижу, но на это у тебя вчера было время… – я не успела договорить, так как произошло выходящее из ряда вон событие: тот самый полулысый вчерашний парень с крестом в ухе ловко прошмыгнул мимо меня, занятую разборкой с эгоистичной соседкой по комнате, в ванную и закрыл за собой дверь.

– Эй, что такое? – возмутилась я и принялась стучать ему, позабыв про Настю.

– Что? Кто? – крикнул он из-за двери, не потрудившись открыть.

– Я еще не умывалась, а ты после меня идешь по списку!

Раздался невозмутимый, совершенно в духе современной молодежи ответ: