– Ну смотри, все успели тренироваться по два раза. Со вчерашнего вечера, после съемок, начали по третьему кругу.

– А почему только по двое пускают?

– У организаторов договоренность с директором стадиона, нам выделяют два периода, по два часа до обеда и после, стадион в это время для остальных закрыт. На этой неделе спортивные состязания – бег с препятствиями, на стадионе только две дорожки. Вот и получается, что ходят по две пары. Мы с Настей учились уже трижды, сейчас там Лешка и Роб, их время до обеда. Кто ж у нас записывался на после обеда? Вроде Евгения Ивановна. Евгения Иванна, ты на очереди? – повысила она голос, повернувшись к толстенной бабе с пучком черных с ранней проседью волос на голове и омерзительными усиками над сухо сжатыми губами.

– Да! – пробасила щекастая тетка и полезла в необъятную сумку, что-то там ища.

Ну пока она ищет, опишу помещение, в котором нахожусь, поподробнее. Четыре кровати, как я уже говорила, две у одной стены, две у другой. На полу довольно милый, хоть и слегка обтрепанный временем коврик, на стенах розовые обои без рисунка, смотрящиеся очень сиротливо, особенно учитывая отсутствие каких-либо картин, рамок, часов, тарелок и прочей дребедени, вешаемой на стены. Только на крашенной белой краской двери висел плакат-календарь с какой-то новомодной звездушкой не то из «фабрикантов», не то еще из какого-то аналогичного проекта. На потолке цивильная люстра под хрусталь, белая с красным. На кроватях красные покрывала, шторы схожего оттенка. Общий стол в углу – стандартный, письменный, с ящиками, у каждой еще по маленькой тумбе возле постели. Один бесхозный стул возле того самого стола. Нет, подождите, вон и второй, его Настя пристроила под собственные нужды. Свалила на него одежду, причем белье выложила на самый верх, мол, полюбуйтесь, у меня четвертый размер бюста. Стыдоба!

Я снова покачала головой, а Евгения Ивановна между тем достала-таки банан из сумки и принялась жадно его уплетать. Кожура неаппетитно обтиралась о смуглое лицо, оставляя на нем мелкие светлые частички. Баба, казалось, этого не замечала и молча уткнулась во фрукт, продолжая его поглощать (знаю, что это ягода, но мне так привычнее его называть). Справившись на раз-два, полезла за следующим. Поймав мой изумленный взгляд, рявкнула:

– Я всегда помногу жру, привыкай!

Я икнула.

От лицезрения поедания второго банана меня спас заглянувший в комнату после джентльменского стука симпатичный парень:

– Юлия Образцова кто?

– У нас таких нет, – тут же отозвалась Настя, сладострастно приоткрыв ротик и как бы ненароком зацепившись пальчиком за бретельку валяющегося на стуле лифчика, стараясь этим привлечь внимание к своему белью. Очевидно, парень ей нравился.

– Это я, – опровергла я информацию, немного удивляясь: чего это я ему понадобилась? Однако парень был хорош собой: невысокий, но отлично сложенный, с широченными плечами и светлыми волосами. Легкая небритость его симпатичного лица навевала тайные неприличные мысли. Я даже повела головой, чтобы их сбросить.

– Ваш тренер пришел, – улыбнулся он и вышел.

– А я не слышала, чтобы звонили в дверь, – заметила Кира.

Настя сказала:

– Наши же вернулись с тренировки. Вот и впустили его, наверно.

Я же подскочила:

– Тренер! Совсем забыла про него! – и вылетела в общий коридор, вдоль которого теснились многочисленные шкафы: в комнатах было не так много места, потому одежду, не только верхнюю, но и всю остальную, кроме разве что нижнего белья, приходилось хранить здесь (но Анастасия предпочитала на стуле). Возле самой двери огромное зеркало во весь рост и две табуретки. На них сейчас сидели два молодых человека, тот, которого я уже видела на пороге нашей комнаты, и другой, с побритым почти налысо черепом и жутко громадной серьгой в виде креста (как у него только ухо не отвалилось вместе с килограммом чистого серебра?), и переобувались. Значит, это именно они и вернулись с тренировки. Как сказала Кира? Леша и Роб? Как-то так.