А здесь… прекрасная посуда, зеркала, платья из тончайших тканей, фарфор, розы в горшках, аккуратно и равномерно поджаренный тост!

До этого я, конечно, вскользь представила, что это Италия или Испания, но как минимум конца восемнадцатого века.

Я часто задышала, пытаясь справиться с накатившим состоянием и уговаривая себя не торопиться с выводами: ведь эти цифры могут означать что-то совсем другое.

6. Глава 6

Даниэль нашел меня сам: сначала я услышала торопливые, неосторожные, явно мужские шаги, потом негромкое: «Стефания, ты где?».

Если честно, в этот момент закралась надежда, что он втайне от жены пожалеет сестру, скажет что-то тёплое, объяснит, что не может иначе. А уже потом, естественно, попросит не злить беременную женщину, которой и без того сейчас совсем непросто.

— Я тут, - тихо сказала я, и он остановился, пройдя уже мимо беседки.

— Ты никогда не любила сад, - он обернулся, сделал несколько шагов и, наконец, заметив меня в этом густом цветочном шатре, удивлённо приподнял брови.

— Возраст, наверно, - попыталась пошутить я.

— Хорошо, что ты сама это понимаешь, Стефания, - он расстегнул аккуратный, явно сшитый специально по его фигуре пиджак и присел напротив.

— Ладно, я сделаю вид, что не услышала этого, - не зная, как с ним говорить, как себя вести и вообще, какие у нас отношения, я попробовала ответить средне: между явной обидой и бесцветным принятием.

— Ты точно больна, сестра, иначе ты сейчас вела бы себя иначе, - да, мой ответ его не просто удивил, он ошалел оттого, что я вообще что-то сказала.

— Нет, я здорова, а вот утром я чувствовала себя не очень хорошо. Потому что столько крика…

— Ты перешла все границы: унизила Диану, показала своё неуважение ко мне, как к хозяину дома. И сейчас продолжаешь вести себя как простолюдинка, разговаривая со мной, вместо того, чтобы встать на колени и просить прощения. Отец уже приказал бы принести розги, - красивые глаза брата будто заволокла некая дымка. Дышал он так осторожно, словно представлял себе уже эту картину с розгами. И ему эта картина нравилась.

— Что ты хотел мне сказать? – я решила не позволять ему довести воображение до нужного накала, чтобы не стать жертвой больного разума или местных правил.

— Ты отказала трём мужчинам, среди которых был близкий к герцогу человек. И теперь я должен решить твою судьбу. Две женщины в этом доме – непозволительная ошибка. Диана – приличная леди. Она моя жена и мать моих детей. Я обязан обезопасить её…

— Так что ты задумал? – недослушав его сиропные речи об этой истеричке, перебила я Даниэля.

— Как ты смеешь? Как ты смеешь перебивать мужчину? – он вскочил. И в тот же момент внутрь вошла Лизи с подносом.

Взбешённый хозяин дома локтем задел металлический поднос, который со звоном рухнул на каменный пол. К нему добавился звон битой посуды, и где-то над нашими головами в ту же секунду раздался плач младенца, а за ним завыл второй.

— Даниэль, прости, я… не хотела, - поняв, что с каждой секундой всё становится хуже и хуже, попыталась хоть как-то сгладить ситуацию.

Испуганная Лизи собирала с пола крупные осколки и, сделав всё, что могла, поспешила ретироваться.

— Я позволю тебе выбор, сестра, - отдышавшись, застегнув пиджак и вернув на лицо благочестивое выражение, тихо сказал Даниэль.

Краем глаза я заметила, что моя служанка вернулась и стояла сейчас за его спиной. Она замерла и свела брови в ожидании его решения.

— Ты выходишь за барона Слинери… - в этот момент Лизи так замотала головой, что я поняла: любой другой вариант будет более желателен, - …или переезжаешь к тётушке Лилит, - он замолчал. А Лизи за его спиной закивала в знак согласия.