ГРАМОВ. Мог бы. И хотел бы. Но, к сожалению, нужно уладить кое-какие бытовые дела.

ИРИНА. И со всеми попрощаться.

ГРАМОВ. Ну уж нет. Никаких прощаний. Я пришел просто сказать, что уезжаю.

ИРИНА. Когда человек приходит сказать, что уезжает, это означает – проститься. Разве не так?

ГРАМОВ. Не так. Мне просто некуда девать время. Мне надо его как-то убить до отъезда. Вот я и зашел.

ИРИНА. Только что ты сказал, что тебе надо уладить бытовые дела. А теперь говоришь, что тебе нечего делать.

ГРАМОВ. Ты всегда ловишь меня на словах! Я устал от тебя до смерти, до тошноты! Я с тобой, как под микроскопом, ты изучаешь каждое мое слово, каждое движение… Это же невозможно! Тебя невозможно любить, тебя никто не любит! Таких людей нельзя любить!

ИРИНА. Это неправда.

Пауза.

ГРАМОВ. Я знаю, почему ты спокойна. Ты уверена, что я вернусь. Скажи честно: ведь уверена?

ИРИНА. Нет. Я полагаю, ты собираешься действительно уехать навсегда.

ГРАМОВ. Собираюсь, но не соберусь? Так?

ИРИНА. Соберешься.

ГРАМОВ. Но не уеду?

ИРИНА. Уедешь.

ГРАМОВ. Но не навсегда?

ИРИНА. Навсегда.

ГРАМОВ. Тогда почему ты спокойна?

ИРИНА. Я рада за тебя. Ты ведь заранее счастлив. У тебя будет новая жизнь.

ГРАМОВ. Ты не рада, ты злорадствуешь. Ты уверена, что у меня ничего не получится. Что через пару лет я приеду, приползу, буду стоять вот тут на коленках. Ты же всегда угадывала, что со мной произойдет. Ты любишь угадывать. А потом ручки потирать: по-моему вышло! На этот раз не выйдет. Я не вернусь никогда!

Пауза.

Мне с тобой было хорошо. Мне ни с кем не было так хорошо… Поедем со мной?

ИРИНА. Ты же меня не любишь. Ты сказал.

ГРАМОВ. Мало ли что я скажу.

ИРИНА. У меня больная мама, ты это прекрасно знаешь.

ГРАМОВ. Думаешь, я предложил из вежливости? Возьмем и маму с собой.

ИРИНА. Она не поедет, ты это прекрасно знаешь.

ГРАМОВ. Я скажу прямо и грубо. Можно?

ИРИНА. Конечно.

ГРАМОВ. Давай дождемся, когда она умрет, и я приеду за тобой. Хорошо?

ИРИНА. Хорошо.

ГРАМОВ. Ты мне не веришь?

ИРИНА. Верю.

ГРАМОВ. Да не веришь же, я вижу же! Ты никогда мне не верила. Ты считала меня всегда позером и выскочкой. Я даже не понимаю, зачем я тебе был нужен? То есть понимаю! Очень даже понимаю! Я идеальный объект для наблюдений и насмешек. Ты ведь любишь наблюдать – и посмеиваться!

ИРИНА. Очень люблю.

ГРАМОВ. Ты меня никогда не уважала.

ИРИНА. Я тебя никогда не уважала.

ГРАМОВ. Я тебе был нужен всего лишь как мужчина, как мужик, как… – ты понимаешь!

ИРИНА. Ты мне был нужен как мужик. Я понимаю.

ГРАМОВ. Прекрати!.. Нельзя так. Я ведь действительно – навсегда. Нельзя так расставаться. Мы были счастливы. Мы любили друг друга… О чем ты думаешь? Я ведь вижу, ты о чем-то там себе думаешь! О чем?

ИРИНА. Зачем тебе это знать? Ты уезжаешь, ты уже уехал. Зачем тебе знать, что думает женщина, которую ты никогда не увидишь? Я уже посторонняя, чужая.

ГРАМОВ. Я могу хотя бы напоследок узнать, что ты думаешь?

ИРИНА. Я много чего думаю.

ГРАМОВ. Обо мне! Конкретно обо мне?! Что ты думаешь обо мне?

ИРИНА. Ты хороший человек.

ГРАМОВ. И все?

ИРИНА. Ты красивый, добрый, умный.

ГРАМОВ. Я счастлив. Я счастлив, что уезжаю от тебя. Ни одного слова в простоте от тебя не слышал, все игры какие-то! Ты просто не выросла. Понимаешь? Ты когда-то была умненькой девочкой. Тебе это очень нравилось. Так нравилось, что ты на всю жизнь осталась в положении умной девочки! У тебя никогда не будет нормальной семьи и детей!

ИРИНА. Что такое – нормальная семья?

ГРАМОВ (воет). Я с ума сойду! Ох, не завидую тому, кто у тебя будет! Кто всерьез тебя примет! А я – все. Слава Богу – уезжаю!