– Тебя после намаза начинает так вставлять?

– Почему? В любое время, – улыбка Акрама проявилась полностью.

Сколько я знал Акрама, он всегда был атеистом или агностиком. Со старших классов школы увлекался современной философией и любил порассуждать на глобальные темы бытия, козыряя фамилиями каких-нибудь экзистенциалистов или структуралистов. Тем удивительнее было для меня узнать, что в последнее время он заинтересовался историей религии и начал ходить в мечеть.

– Ладно, пойду обратно на фильм. – Я поднялся с корточек. – Не хочешь присоединиться?

– Не-а. Я только с фитнес-клуба, не хочу мозги грузить. А ты когда на фитнес? Сам ведь жиры собирался сгонять…

– Да я же приболел тогда… А сейчас – актёрские… На следующей неделе, наверное.

– Давай. Договаривались же вместе ходить.

– На следующей неделе, – я махнул ему рукой и вернулся в кинозал. Углубившись в просмотр фильма, я последовал за героями в их воображение.

И меня накрыло…

– Откуда ты? – Я задал этот вопрос Лене. Или она задала его мне? В тот момент, когда на экране поплыли финальные титры.

– Из какого я сна? – То ли ответил, то ли продолжил свой вопрос я.

– Думаю, что неважно, – спокойно ответила Лена, взяла меня под локоть и повела прочь из зала.

Огни фонарей и фар, статичные и движущиеся. Люди, машины, музыка, слова, крики – как трассирующая пуля, летящая из ствола жизни – все это набросилось на меня, как только мы вышли из кинотеатра. Набросилось, разорвало на кусочки и помогло отпустить себя навстречу движению.

– Леночка, ты где?

– Я рядом, милый, – Лена прижимается к моему плечу и улыбается, – ты так редко называешь меня Леночкой…

– Леночка, мы так счастливы!

– Конечно, Илюша. А я так редко называю тебя Илюшей… Наверное поэтому ты так редко называешь меня Леночкой. Ведь все любит равновесие. Инь-Янь. Леночка – Илюшенька. Я теперь все время буду называть тебя Илюшей.

Акрам уже ждал нас в клубе. Он спокоен, как стена, как скала – как обычно. Иногда он представляется мне старым вождём индейского племени, недвижимым и неколебимым. И прозвище его – «Белая Гора». Для того, чтобы сдвинуть такого с места, недостаточно будет упряжки в шесть лошадей. А главное – зачем сдвигать его с места? Ему важны корни, важна земля, на которой он стоит и к которой прирос.

– Где твоя земля, Акрам – в Казахстане, в Чечне или здесь? – Вдруг спрашиваю я его.

– Моя земля та, на которой я стою. – Разве можно было ожидать другой ответ? Земля, на которой он стоит, и с которой не сдвинешь…

– А твоя земля где, амиго? – Подмигивает мне Акрам.

Я не знаю ответа, и ничего не говорю. Возможно, моя стихия – не земля, а воздух, или вода… Возможно, у меня вообще нет своего места и нет своей стихии в этой жизни.

Лена скучает. Танцы ещё не начались, звучит немного заунывный лаунж. Посетители сидят за столиками, попивают коктейли, пиво, водку, что-то ещё, общаются. Перебрасываются фразами, как мячиками в теннисе. Лена посасывает из трубочки мохито. Почему она не пригласила своих подруг? Тогда бы она тоже сейчас перебрасывалась с ними фразами-мячиками, и вид у неё был бы менее скучающим.

Впрочем, мне кажется, что у всех сейчас в этом зале скучающий вид. Я думаю о том, что можно без сожаления промотать эти кадры вперёд – на полчаса, или на час… Только найти бы кнопочку перемотки…

Почему-то сейчас в этом зале так много людей, разговоров и так непропорционально мало любви. Но ничего… Все ещё изменится.

Кнопочку перемотки предлагает Акрам. Показывает жестом. Через пару минут жест материализуется. Волшебные вещества расходятся по кровеносной системе, и начинается движение.