Но это «что-то» прилетело мне точно в спину. И достаточно ощутимо.

Парень впереди меня заржал. По коридору тоже разнеслись смешки.

Резко обернувшись, я опустила взгляд в ноги и поняла, что мне в спину угодил рюкзак засранца-Колесникова.

- Сорян, - сказал он, подняв ладони.

По его широкой белозубой улыбке я поняла, что он нисколько не сожалеет о содеянном. И до того, как я повернулась, сам от души ржал над тем, что произошло.

- Придурок, - шепнула я себе под нос и пошла дальше вместе с Викой, проигнорировав рюкзак парня, оставшийся на полу.

- Эй! Ты, что, обиделась? – донеслось мне в спину.

Но даже сейчас в голосе Колесникова я не услышала ни капли сожаления. Скорее, он играл на публику, внимание которой привлек к себе и, к сожалению, ко мне. А оказавшись на сцене, он просто продолжал отыгрывать начатое, чтобы люди продолжали улыбаться и скалиться тому, какой он для них классный.

Я не стала даже оборачиваться. Просто шла дальше до лестничных пролётов, чтобы подняться на этаж выше, где будет проходить следующая и последняя на сегодня пара.

- Зачем ты его проигнорила? – шипела Вика, поднимаясь вместе со мной по ступенькам. – Он же классный!

- Классный, как кто? Как клоун? – повела я скептически бровью.

- Эй, зелёная толстовка, - я снова услышала голос Колесникова в этот раз на пролёт ниже.

Пришлось остановиться, перегнуться через перила и посмотреть на парня сверху вниз.

Он всё ещё широко улыбался. Его публика была рядом и тоже скалилась, довольная своим вожаком.

Парень он, разумеется, симпатичный. Черные волосы на голове в вечном хаосе, но ему идёт. На лице с четко очерченными скулами и щетиной часто видны следы от синяков или ссадины, полученные во время боёв. Огрубевшие костяшки пальцев из-за многочисленных драк. А ещё я очень часто вижу, как он прикусывает нижнюю губу и почти жуёт её, когда кого-то слушает или о чем-то думает. Это действо без слов говорит о его импульсивности.

- Хочешь, я прокачу тебя сегодня вечером в качестве компенсации? – спросила Колесников.

Конечно, я знала, на чём он собирается меня прокатить. У этого идиота для каждой девушки была единственная шутка о том, что он прокатит её на своих больших яйцах.

- У меня аллергия на яйца, - бросила я в ответ, и его компашка прыснула.

Сам парень нисколько не смутился.

- А если на машине, а не на яйцах – прокатишься?

- Мне мама не разрешает, - ответила я нервно, так как этот разговор и повышенное внимание к нему уже начали утомлять.

Оттолкнувшись от перил, я продолжила подъём в аудиторию.

- А я бы прокатилась, - шепнула Вика игриво.

- На чем? – усмехнулась я. – На его яйцах или на машине?

- Да хоть на чём, - заржала Вика. – Люблю кататься.

- Фу, блин! – поморщилась я, заходя в последнюю на сегодня аудиторию.

К сожалению, последняя на сегодня пара была у Одинцова Константина Михайловича. Если у любого другого препода можно было расслабиться и путём многочисленных аккуратных вопросов увести его от лекции в сторону отстраненной темы, то с Одинцовым такой фокус не прокатывал. Наверное, по причине того, что он сам не так давно закончил университет и в курсе всех студенческих уловок.

Хотя, ему уже лет тридцать. Мог бы приличия ради что-нибудь подзабыть или на что-нибудь подзабить.

У любого другого препода мы могли спокойно слоняться по универу во время перемены. Кто-то успевал сбегать покурить, а кто-то даже поесть в местном буфете. Если пара у Одинцова, то вся группа сидела в аудитории и ждала его появления. Опоздать на его пару – равно не попасть на его пару вообще. Что чревато недопуском на экзамен или зачёт.