Девочка нетвёрдой походкой подошла к мешку Ригги и подняла свечу. Затем выпрямилась, взгляд её вдруг стал тяжёлым, и девочка демонстративно сплюнула на дорогу.

Голова низкорослого резко обернулась к ней. Под его капюшоном, казалось, были только тени. Девочка отшатнулась.

– Это была хорошая жизнь, – прошептала она. – У неё были эти свечи, видите? Пять свечей. Пять для…

– Некромантии, – перебил низкорослый.

Высокий, который всё ещё стоял рядом с девочкой, тихо сказал:

– Я вижу, дитя. Я понимаю, что они значат.

Второй мужчина фыркнул.

– Ведьма собрала пять слабых, безвольных душ. Ничего особенного. – Он склонил голову набок. – Я их слышу. Они зовут её.

Слёзы навернулись девочке на глаза. Казалось, бессловесная боль истекает из чёрного камня в её сознании. Девочка вытерла щеки.

– Откуда вы пришли? – вдруг спросила она. – Мы вас на дороге не видели.

Человек рядом с девочкой чуть развернулся к покрытой гравием дороге.

– Мы были на другой стороне, – ответил он с улыбкой в голосе. – Ждали, как и вы.

Второй хихикнул.

– Вот уж точно – на другой стороне. – Он снова обернулся к дороге и поднял руки.

Девочка ахнула, когда опустилась тьма. На секунду воздух разорвал громкий треск, а потом тьма рассеялась, и девочка изумлённо раскрыла глаза.

Теперь вокруг человека на дороге сидели семь крупных Псов. Глаза зверей светились желтоватым светом, и все были устремлены в ту же сторону, что и сам человек. Она услышала, как он прошипел:

– Не терпится, да? Тогда вперёд!

Псы бесшумно помчались по дороге. Их хозяин повернулся и обратился к мужчине рядом с ней:

– Теперь Ласиин будет о чём подумать, – он снова хихикнул.

– Зачем ты всё усложняешь? – устало ответил второй.

Коротышка словно окаменел.

– Они уже видят колонну. – Он склонил голову набок. Издалека донеслось отчаянное ржание лошадей. Он вздохнул. – Ты принял решение, Котильон?

Второй весело хмыкнул.

– Только что ты назвал меня по имени, Амманас, а значит, принял решение за меня. Мы же теперь не сможем её здесь оставить, не так ли?

– Разумеется, можем, мой старый друг. Только бездыханной.

Котильон посмотрел на девочку.

– Нет, – тихо сказал он, – она подойдёт.

Девочка закусила губу. Продолжая крепко сжимать свечу Ригги, сделала ещё один шаг назад, испуганно переводя взгляд с одного человека на другого.

– А жаль, – заметил Амманас.

Котильон, казалось, кивнул, а затем откашлялся и сказал:

– Потребуется время.

В ответе Амманаса прозвучала весёлая нотка:

– А есть ли у нас время? Настоящая месть требует, чтобы жертву выслеживали долго и тщательно. Ты ведь не забыл, какую боль она однажды нам причинила? Ласиин и так уже прижали спиной к стене. Она может пасть и без нашей помощи. Разве мы получим от этого удовлетворение?

Котильон отозвался сухо и холодно:

– Ты всегда недооценивал Императрицу. Поэтому мы и оказались в этом положении… Нет. – Он указал на девочку. – Она нам понадобится. Ласиин вызвала гнев Семени Луны, и уж это – настоящее осиное гнездо. Время выбрано идеально.

За ржанием лошадей послышались приглушённые крики, которые разбили сердце девочки. Её взгляд метнулся к неподвижному телу Ригги у обочины, а потом обратно к Амманасу, приближавшемуся к ней. Она хотела убежать, но ноги ослабли и задрожали. Мужчина подошёл вплотную и, казалось, внимательно изучал её, хотя тени под капюшоном оставались непроницаемыми.

– Рыбачка? – заботливо спросил он.

Она кивнула.

– Есть у тебя имя?

– Довольно! – зарычал Котильон. – Она не мышка у тебя в лапах, Амманас. К тому же это я её выбрал, и я выберу для неё имя.