Сандугач от души рассмеялась, хлопая себя по коленям.

– Вы, тётенька, кажется, не в себе! Какая я вам молодая жена?!

– Мне Бадри сам когда-то сказал: «Если встречу ту, что мне по сердцу придётся, сначала покажу тебе, Рокия. Скажешь своё мнение». Ну, а я… кто я в этом доме… – сокрушённо вздохнула женщина.

– А и в самом деле, вы кто?..

– Кто?.. Что-то вроде прислуги. Ты завтракать-то в постели будешь? Что тебе принести: фрукты, сок?

– Я ещё не переварила то, что съела вчера в ресторане. Я пойду, пожалуй.

– Не сможешь. Хозяин нас запер…

Девушка застыла.

– За… зачем запер?

– Значит, решил жениться. Потерял голову от твоей молодости, о Аллах…

– Зачем мне сдался твой дряхлый старикашка?! – Сандугач чуть не задохнулась от обиды. – Открой дверь, баба яга! Иначе я выпрыгну в окно!!!

Но квартира была высоко – на девятом этаже…

Кисловатый запах ржаного хлеба защекотал ноздри. За окном заливалась какая-то птица. Где это она?.. И почему не слышно грохота трамваев и оглушительного визга тормозящих об асфальт шин? Постой, но ведь Ниса в лесу. Временами сознание, одуревшее от глубокого сна, путалось. Ниса в лесу… Почему-то болела шея. Ах да, вчера её поцарапала какая-то девушка. Оказывается, Ниса не готова к таким нападениям. «Сандра приревновала к тебе, ты не сердись, у девчушки с головой не всё в порядке», – сказал Айдар. Ночью, когда она при сумеречном свете лампы-коптилки стелила себе постель, возле открытой двери её комнаты возникла невысокая старуха, с головы до ног одетая во всё белое, и прошелестела едва слышно:

– Ради Бога, не говори барину! А то велит отправить внучку в дурдом…

Кто-то её царапает, кто-то запрещает ей говорить… Что это за таинственный лес?! Но здесь так приятно. В этом доме, построенном из толстых брёвен, Ниса дышит свободно. В комнате нет лишних вещей, которые бы стесняли дыхание, а лишь деревянная кровать, деревянный стол, деревянные стулья…

Запах хлеба стал ещё слышнее. Кто-то без стука отворил тяжёлую дубовую дверь. Это была вчерашняя старуха. Она положила на стол каравай, завёрнутый в клетчатое полотно.

– Кушать, наверно, хочешь. Сейчас будут и чай, и молоко.

Ниса прикоснулась к хлебу, он был горячий.

– Спасибо… как вас зовут?

– Анной кличут. А ты кто?

– Ниса.

– Минниса – твоё настоящее имя, – сказала старуха, некоторое время испытующе поглядев на неё. – Что поделаешь, Господь сам привёл тебя в этот дом. Сандра до сих пор никогда не ревновала к женщинам.

– Не поняла, тётушка Анна.

– Что тут не понять. Ей двадцать лет. Возраст, когда все чувства уже проснулись. Значит, она увидела в тебе соперницу…

Старуха вышла. От неё самой тоже пахло тестом. Ниса усмехнулась. Ну и как это понимать? Разве она в том возрасте, что может быть соперницей для Сандры? Может, эта девочка опасается, что я украду её выдуманную любовь? Но Ниса никогда не тянулась к «общему» добру. Особенно когда это касалось мужчин. С мужем она развелась именно потому, что не хотела делить его с другими. Тот, о ком она могла бы сказать «мой», так и не встретился, и потому она коротает жизнь одна. Её единственный спутник и ночью, и днём – это её творчество. Оно способно вместить в себя всё, чем заполнена её жизнь: и её радости, и её горести… И ещё оно не способно на предательство.

Снова появилась старуха и занесла крынку с молоком. Затем во главе стола взгромоздился, задыхаясь паром, медный самовар. Нисе показалось, что всё это уже когда-то было с нею и теперь только повторялось… А может, это цепочка памяти, идущая к ней от седьмого колена её прабабушек, соединилась вдруг с её сегодняшним днём? Самый тонкий корень человека – в земле. А на этой земле строят большие города, загромождают её камнем и железом. Земля уже не может дышать и, как человек, начинает задыхаться от нехватки воздуха. Безудержное стремление к цивилизации – это один из способов приблизить катастрофу.