— Тань? Что случилось? — Лиля присела на подлокотник кресла, смотрит встревоженно.
— Ольга истерику закатила. Мама к ней подключилась. Не хотят, чтобы я возвращалась домой. Домой... Да, я там не прописана, выписалась как окончила институт и прописалась здесь в Москве. В общежитие на Техгорном валу. Там было еще хлеще, чем в коммуналке с соседями алкашами. Оттого и снимала комнату. Лиль. Даже если мама вгорячах раскричалась, в Горький с ребенком ехать нельзя. Ему спокойная обстановка нужна, а покоя там явно не будет. Нет, не будет. Я поняла.
— Да и шла бы они. Лесом. Извини, Тань. Значит судьба остаться в Москве.
— Лиль. Знаешь, мне больно, но я не должна опускать руки. И уехать из Москвы должна, я это чувствую подсознательно. Подожди... Который час? Без четверти одиннадцать. Значит у папы без четверти шесть. Рабочий день еще не закончился. Я еще разок позвоню по межгороду? Папе.
— Тань, ну опять ты глупые вопросы задаешь, звони конечно!
Рабочий номер отца она тоже помнила наизусть.
Нажимала на кнопки телефона, слегка волнуясь.
— Здравствуйте, Николай Тимофеев на месте? Это Таня, его дочь.
— Минуточку. Николай! Тебе Таня, дочка звонит!
— Танюшка! Здравствуй моя хорошая!
— Пап. Ты не против если я, если мы через две недели к тебе приедем? Если у тебя поживем? Я с ребенком, с Темой, ему два годика.
— Да, ладно?! Мужики! Ко мне дочка с внуком приедет! Два года пацану! Жить приедут! Тань, деньги на билеты куда отправить? Главное сообщить не забудь, в какой день, и во сколько встречать!
— Пап, пап, папочка! Денег не надо, на билет у меня хватит! Как только разберусь с делами, сразу билеты куплю и тебе позвоню, сообщу, когда прилетаем. Спасибо, Папуль.
— За что? Это тебе спасибо, Танюш, за хорошую новость! Эх!
Вот и все. Вопрос решился. Как только опека будет оформлена, она улетит к отцу.
Так будет правильно. Родственницам сообщать не станет. Впрочем, вряд ли им интересна ее дальнейшая жизнь.
Папа обрадовался. Искренне обрадовался. А мама... Бог ей судья.
Какие же они всё—таки разные. Видимо не даром их пути разошлись.
Разошлись...
Был июнь, с бескрайних морей на побережье неустанно приходила невесомая морось и кутала сопки покрывалом из влажных туманов.
Сестра Оля убежала к однокласснице в соседний дом, Таня читала книгу. что-то из школьной программы. Мама сидела за столом, листала журнал "Работница".
Во дворе радостно затявкал Мухтар, загремел цепью, значит папа приехал на обед.
— Мам, я все сделаю, суп папе налью, хлеб порежу, ты отдыхай! — Таня вскочила с дивана.
— Я сама, Тань. Побудь в комнате. Мне нужно поговорить с вашим отцом, — мама отбросила журнал, поднялась...
А вскоре, Таня услышала:
— Коля, ты собрался выходить с рыбаками в море, во время отпуска? Ходила за молоком, Сысоева встретила, просил тебе передать, что договорился с начальством.
— Собрался, Светуль, деньги неплохие, совсем не лишние. Две девчонки растут, да и ты говорила, что дубленку новую хочешь. Светуль, ну чего ты надулась? Мы же еще в начале весны с тобой решили: если возможность такая появится, то в отпуске, подработаю...
— Решили. Нет, это ты, Коль, решил. Я не могу, понимаешь, не могу больше. Мы на три года приехали в эту Тмутаракань, на три года, Коль! Прошло пятнадцать, а мы все еще здесь... Меня воротит от запаха водорослей. От рыбы воротит. От сырости этой, от того, что не вылезаю из резиновых сапог большую часть лета!
Я постоянно одна, ты, то на станции пропадаешь, то оленей кормить подряжаешься, то с рыбаками уходишь в море. Хватит с меня, не хочу больше! Завтра уволюсь и уеду в Горький! К маме. Домой. Вместе с дочками.