Это и объясняло причины поведения бывших коллег. Некому было проверять их слова на правдивость, вот и изливалось беспрепятственно их внутреннее содержимое. Без ментата слова Лиса против их слов, и кому из них поверят ещё большой вопрос. Но было устойчивое ощущение, что выбирать не будут, с ним никто разговаривать не собирается. Тех, кто принимал решения по каким-то причинам устраивала именно такая ситуация, и это существенно меняло все расклады.

Лом всё также хмуро подтвердил это предположение, добавив, что Лису уже даже приговор вынесли.

– Вот мрази! – не выдержал даже не отличавшийся излишней эмоциональностью пулемётчик. Он покосился в сторону земляка, у которого разве что пар из ушей не шёл от накатившей злости. – Видно горбатого только могила исправит, ударно-прикладная профилактика до них не доходит. Но как так-то? Трупа нет. Даже факта убийства нет, а приговор есть?

– Это же Улей, тут труп материален только до первой твари, а потом пойди разбери где чьи костяки. Так что иногда достаточно и обвинения, – пожал плечами безопасник, словно говорил о чём-то само собой разумеющемся и, повернувшись к Лису, добавил: – В принципе я так и думал, что ты не при делах, только такие вещи не мой уровень. Этот вопрос без ментата или живого Злобы закрыть не получится. Поэтому затихариться тебе на кластерах надо, пока Козырь не вернётся. Я выведу тебя из стаба, – с этими словами Лом извлёк из нагрудного кармана карточку, испещрённую чёрточками и точками, на которой значилось имя Лиса. – Возьми. Это чтобы не разослали розыск по стабам.

Дело понятное, разошлют информацию по всему миру, что ты бяка нехорошая, да ещё споран-другой в качестве премии накинут, и всё. Ни в одном стабе тебе не рады будут, а то и дырок, не предусмотренных конструктивом, наделают. Там разбираться уж точно никто не будет. Только чтобы официально такие сведения разослать, нужно привязаться к коду, указанному в карточке, а навскидку его вряд ли даже Козырь помнит. И то пища.

Собираться было некогда, Лом не мог до бесконечности растягивать время, отведённое на задержание злоумышленника. Хорошо, что на кластеры Лис всегда выезжал почти в полной выкладке. Разве что продовольствия было маловато, да АКМ остался в сейфе в расчёте на то, что для променада по окрестностям стаба будет вполне достаточно «Винтореза», в остальном же он не изменял принципу «всё своё ношу с собой». Трофейный «двести третий» с хорошим запасом дозвуковых патронов вполне заменил АКМ, с продовольствием выручил Шалый, загрузив в заднюю корзину скутера пятилитровку с водой и пару ИРПов из того, что нашлось в его обиталище, плюс «мерзавчик» водки. Коньяк механик не уважал как вид. Не густо, конечно, но Лис не в кругосветку собирался. Через два-три дня вернётся ментат, и всё наладится. Больше бы всё равно ничего не влезло, поскольку почти всё место в багажнике занял запасной аккумулятор для скутера.

Всего через двадцать минут после ухода Лома с его командой, дожидавшейся его за забором, на парковку лихо вырулил «шестьдесят шестой» с Казом за рулём. Лис специально отправил Лома обратно, отказавшись от его помощи, и теперь вся их смена с чистой совестью наблюдала, как из вездехода Каз, Лаки и Просперо выгружают один из скутеров, приватизированных Лисом на разорённой заправке. И каждый из них клятвенно мог бы заверить любого ментата в том, что самого Лиса среди них не было, как и в том, что через КПП стаба выехал только Лаки. Вернулся он всего через полчаса, правда пешком, с грустью сообщив, что железный конёк-горбунок вдруг решил сломаться да так, что его пришлось бросить. Но это вообще мало кого волновало.