Ну и, наверное, последние по списку, но не по воинственности и отмороженности – это «килдинги», называющие себя «Детьми Стикса», религиозные, если так их можно назвать, фанатики. Считают себя наследниками первых чуть ли не со времён Вавилона обитателей Улья и хранителями их знаний. Поклоняются Стиксу, устраивают человеческие жертвоприношения в его честь. Скармливают заражённым людей живьём или просто убивают под танцы с бубнами. Организация тайная, практически во всех стабах запрещённая, но неистребимая. Шифруются хорошо, как правило, под рейдеров. Если таких выявляют, то особо с ними не церемонятся.

Вот как-то так… Я же говорил, что пустыши это только намёк на тень того веселья, которое нам теперь обеспечено.

– Твою мать! – процедил сквозь зубы Денис, запустив пальцы в волосы и усиленно массируя голову. – Если это всё правда, то мы оказались в том ещё гадюшнике. Тут ещё только мутантов не хватает. Блин, хотя все эти, как их там, руберы и лотерейщики мутанты и есть. Полный… восторг, блин!

– Да, ещё про одних забыл, – спохватился Смирнов. – Не всё так и вспомнишь. Мутанты тоже тут есть, точнее не совсем мутанты, а иммунные, изменённые радиоактивным воздействием. Сюда прилетают до кучи и всякие реакторы и полигоны, и свалки, заражающие территорию. Вот народ, который переносится с ними и меняется, их «атомитами» называют. Им приписывают то, что они тоже едят иммунных, но не уверен, что это стопроцентная правда. Но то, что они ненавидят всех, это точно. И ещё эти ребята от воздействия радиации деградируют постепенно. Вот теперь почти полный, как ты говоришь, восторг.

– Хрена се! – поддержал Дениса Андрей. Остальные угрюмо молчали, переваривая услышанное. – Вот это фарш! У меня мозг сейчас вскипит. Людям, что мало заражённых, зачем они ещё и между собой режутся?

– Что тут непонятного? – откликнулась Нина. – Власть. Это основная и единственная причина, по которой человечество всегда убивало себе подобных. Почему тут должно что-то поменяться? Люди всегда остаются людьми. Я вот только одного не понимаю, точнее многого, но это как-то совсем не укладывается. Защищаться от заражённых – это понятно. Полностью их извести, с учётом постоянных обновлений, нереально. Но тогда зачем специально за ними охотиться? Ведь если они такие опасные, что танк им не помеха, это занятие не оправдано во всех смыслах.

– А вот тут, солнце, ты не права, – усмехнулся Смирнов. – Этот мир не только устраивает иммунным пакость, но как правило, даёт и всё необходимое, чтобы выжить. Я уже говорил, что паразит не может подчинить разум иммунных, но он воздействует на их тела. На сколько я понимаю, он старается обеспечить себе выживание, как и в случае с заражёнными, поэтому иммунные со временем тоже меняются. Я бы сказал – совершенствуются. Они не болеют, они не стареют, становятся сильнее, быстрее и выносливее. У них, теперь уже можно сказать у нас, в разы увеличивается скорость регенерации. Кроме этого, проявляются способности, которые на матушке Земле принято было называть экстрасенсорными или добавлять приставку «сверх» к естественному. Не то чтобы кто-то сразу стал сверхсильным или сверхбыстрым, сначала проявления минимальные. Они развиваются со временем, если их конечно развивать. Из-за этих изменений иммунные и стали мишенями для внешников.

Но вот какая ирония, паразиту требуется постоянная подпитка, которую организм иммунных дать не может. Для того, чтобы выжить иммунным приходится постоянно употреблять ингредиент, который есть только у заражённых. Другими словами, иммунные нужны заражённым на столько же, на сколько заражённые нужны иммунным. Вот такая вот взаимосвязь получается, – Смирнов обвёл взглядом ошарашенных товарищей. – Оцените каждый своё состояние, не нужно ничего говорить. Я опишу признаки, а вы убедитесь, что они характерны для всех. Постоянная головная боль, пока притупленная, но периодически усиливающаяся. Тошнота и постоянная жажда. Мы все ещё с утра постоянно хлебаем воду литрами, но никто ещё так и не напился.