«Не делай так больше, девочка моя, — умолял вкрадчиво, осыпая лицо поцелуями. И так реально. Трогая душу. Будоража раскаленную кровь. — Никогда не позволяй мне думать о тебе плохо. В такие моменты я себя ненавижу».

А я ненавижу себя, когда мой глупый разум пытается провести меня!

Сегодня я впервые видела Довлатова таким... таким обезумевшим. Ему словно вкололи лошадиную дозу «озверина». Прежде он никогда не повышал на меня голос. Унижал с неподдельным азартом, но исключительно вполсилы. И ладно, если бы я что-то страшное натворила: проникла бы вновь на его территорию без спроса, испортила бы день, вещи. Жизнь, в конце концов. Но я ведь не совершила ничего неправомерного в отношении него.

Или я чего-то не понимаю?

Да что тут понимать? Я слышала все собственными ушами и видела, как с пеной у рта он общался со мной, точно я его собственность, не имеющая права голоса. Докатился до самой низости — шлюхой меня назвал. Не открытым текстом, конечно, но все к этому и вело:

«Так трудилась, что не смогла привести себя в порядок? Хоть бы причесалась, что ли! А то мать сразу раскусит, что ее дочь трахалась до седьмого пота! Я же просек, и она просечет!»

А я и не думала опровергать его слова. Мне глубоко наплевать, какого он мнения обо мне. Пускай в его глазах я буду хоть шлюхой последней, хоть грязной дешевкой. Его «авторитетное» мнение никоим образом не задевает меня. Не тот он человек, перед которым я стала бы оправдываться. Север — никто.

«Я тебе никто, равно как и ты мне».

Если еще раз он позволит себе заговорить со мной в подобном ключе, ему же хуже будет. Не знаю, что я сделаю, но сто процентов придумаю что-нибудь, чтобы заткнуть его раз и навсегда. Осточертели его нападки по поводу и без... Да, защитить меня некому, остается только надеяться на собственные силы...

Но что точно изменилось после нашего «разговора», так это мое отношение к предстоящей вечеринке. Видел бог, я не хотела появляться у Бергера, но Север сделал все, чтобы я кардинальным образом поменяла свое решение. Назло ему же. Дабы доказать, что он не имеет никакого влияния на меня. Я пойду на эту вечеринку! И я буду там веселиться!

Обмотав вокруг себя полотенце, я вошла к себе в комнату, достала из ящика «секретную» тетрадь и быстренько чиркнула ручкой, перенеся на бумагу свой сон под номером двадцать девять. Это уже стало традицией. Нездоровой традицией, но лучше так, нежели копить все в своей голове. Запрятав тетрадь под матрас, я сняла телефон с зарядки. В одиночку идти на вечеринку мне совершенно не хотелось. Зная себя, я в первые же минуты могла сбежать оттуда, потому я набрала Лерке.

— Салют отдохнувшим и загоревшим! — заверещала она в трубу, что динамики захрипели. — Когда нам можно будет выезжать за тобой? Я уже на низком старте! Жду твоей отмашки!

Как же я была рада слышать свою лучшую и единственную подругу. Мою зайку с вечными батарейками. Мама часто шутила, мол, у Леры пропеллер в заднице, а мне же порой казалось, что она втихушку «долбит» что-то незаконное, чтобы успевать все и везде. Мало ей учебы в универе, так она еще ходит на курсы стилиста и подрабатывает тату-мастером втайне от родителей.

— Привет, Лерчик, а я уже дома, — отозвалась несмело, предвидя десятибалльный шторм.

— Как дома? Че за дела? — гаркнула, накрывая меня первой волной осуждения. — Мы же договаривались, что с папой встретим тебя на автовокзале?

— Извини, мне вправду было неловко напрягать твоего отца. К тому же я освободилась на день раньше и поменяла билет.

— Какая же ты баламутка, Зорина! — шторм миновал. Любимая подруга цыкнула и захихикала звонко. — Этого следовало от тебя ожидать!