– Если в твоей жизни есть мужчина, который может сделать тебя счастливой, тогда не жди чудес, – сказала Ритка с умным видом, – Потому что завтра может быть слишком поздно.

«Уже и так слишком поздно», – с горечью подумала я про себя, а вслух снова ничего не сказала. Только повела плечами, что не означало ровным счетом ничего.

Я не была уверена в том, что любила Андрея Ивановича, это было просто мое наваждение, мой рок, то, что я должна была пережить, чтобы перейти на новый уровень. Или то, что должно было помочь мне оставить Кирилла и начать уже свою собственную жизнь, в которой не будет серого секса, алкоголя и попыток сохранить то, что уже никому из нас не было нужно.

Вечер не оправдал моих ожиданий. Мало того, что мне так и не удалось переключиться с мыслей о свекре на что-то другое, так еще и Ритка своими умозаключениями заставила меня еще больше погрузиться в размышления о собственной неудаче в личной жизни. Она была права, и мне надо было где-то отыскать силы и смелость, чтобы поставить точку в своих отношениях с Кириллом.

Полночи я крутилась с боку на бок, думая то о Кирилле, то о его отце, то о собственном отце. Своего я никогда не видела и знать его не знала, а моя мать предпочитала не вспоминать о человеке, который оставил в ее жизни глубокий след, а еще ребенка. Моей матери было почти сорок, когда она родила меня, можно было сказать, что те отношения, в которые вступила моя мать, стали последним вагоном, в который она успела заскочить, чтобы испытать счастье материнства.

Я не ненавидела своего отца, хотя бы потому что благодаря ему я появилась на свет. Конечно, всех подробностей я не знала, возможно, моя мать сообщила ему о том, что беременна, а, может быть, предпочла скрыть сей факт от будущего папаши.

Результатом стало то, что я росла без отца, и, возможно, это стало основной причиной, по которой меня тянуло ко взрослому мужчине. Мне с детства не хватало присутствия сильного человека рядом со мной, мать постоянно нуждалась в моей помощи и заботе, к шестидесяти годам обросла болячками и погрузилась в жалобы на жизнь. Еще я понимала, что она очень сильно сожалела о том, что не родила ребенка раньше, потому что ей было очень тяжело воспитывать меня в одиночку.

Сейчас она жила в другом городе, старалась быть независимой от меня и надеялась на то, что еще успеет понянчить внуков. Моей матери недавно исполнилось шестьдесят восемь, она уже давно была на пенсии, в Москву приезжала от силы раза три, я же была у нее регулярно, стараясь навещать пожилую родительницу хотя бы один раз в три месяца: покупала ей лекарства, заполняла кладовку сахаром, крупами и консервацией. Конечно, она пыталась выглядеть в моих глазах самостоятельной и независимой женщиной, но я-то знала, как нелегко ей было в ее возрасте и без мужчины рядом. Может быть, если бы у нее был муж, а у меня отец, мы обе были бы хоть немного счастливее.

Уснуть в квартире Ритки мне удалось только под утро, и даже хорошее вино и переживания последних дней не дали мне возможности погрузиться в мир сновидений раньше положенного. Как я ни старалась, сон ко мне никак не шел, мысли постоянно крутились вокруг прошлого, в котором оставался неизвестный мне отец, моя больная мать, а еще мои нездоровые отношения с собственным свекром.

К восьми утра я проснулась разбитой, с жуткой головной болью и мучившей меня жаждой. Заглянула в телефон, убедившись в том, что мой муж меня не искал и даже не интересовался тем, как я обустроилась на новом месте. Наверное, если бы я оказалась в постели с другим мужиком, Кирилл бы отреагировал также равнодушно.