— Протрезвеет до утра, — утешаю ее.

Наши взгляды устремлены в сторону столика, где чудак пытается выползти из-за него и встать на ноги. Но тут же валится на стул, крепко выражаясь.

— Навряд ли, — вздыхает Таня. — Жаль, он всегда так бесподобно олицетворяет этого веселого старика...

— Найдите ему замену. Делов-то... — предлагаю простой выход из ситуации.

Чувствую на себе ее пристальный взгляд, когда подношу кружку к губам.

— Что?

Брови непроизвольно ползут на лоб, когда догадываюсь, о чем думает эта барменша.

— Я заметила, у вас есть потенциал.

— Ты что, шутишь? — смеюсь.

— Нет, я серьезно. И Джека можно было бы использовать...

— Вместо оленя? Ну-ну, — продолжаю посмеиваться, и боковым зрением замечаю движение.

Двое незнакомых парней входят в заведение и оценивают обстановку. Они шарят взглядами по помещению, тычут в посетителей пальцами, не скрывая наглых усмешек.

Шпана одним словом.

— Выступать на сцене — это не мое, — вновь поворачиваюсь к барменше.

Как и животных лечить. Но молчу об этом. Самому интересно, к чему такая перспектива приведет.

— Семеныч тоже раньше боялся, а теперь вот, из образа не выходит.

Шутница однако.

А потом вздыхает и принимается протирать тряпкой столешницу.

— Жаль, детки останутся без праздника.

Невесело, согласен.

— Среди них есть один мальчишка, который ждет этого мероприятия больше, чем свой день рождения.

Вспоминаю себя маленьким: день рождения это совсем другое, а вот Новый год...

— Что не так с этим мальчиком?

— С ним все хорошо, а вот с его родителями, — вдруг замолкает она. — Детдомовский он.

Печально.

— Как пацана зовут?

— Алешка.

— Среди детей есть еще сироты?

— Остальные все пристроены.

Задумавшись о своем, пялюсь на дно кружки, которую уже успел опустошить. Становится совсем грустно за пацана и, вместе с тем, просыпается интерес к нему. Как он выглядит, тепло ли одет, вкусно ли накормлен...

Думаю, на сегодня отдыха с меня достаточно. Да и Джек заволновался: вьется возле моего стула, прося добавки. Или хочет выбежать наружу по нужде?

— Переоденьте кого-нибудь в Снегурочку, — предлагаю еще один вариант. — Женщин у вас здесь достаточно. Все яркие и выразительные, — не стесняюсь, обозначаю руками округлые у них места, и Таня поддерживает меня смехом. — А детям скажите, заболел дед Мороз.

— Да в том и дело, что он «болеет» уже неделю, — с досадой бросает тряпку на стол. — А Снегурочкой у нас заделалась баба Шура. Сами понимаете, не смахивает она на внучку Семеныча.

Гляжу опять на него.

Тут Семеныч, похоже, сам на себя не похож. Надо спасать.

— А вот в роли Снегурочки очень хорошо бы смотрелась ваша...

Мой взгляд смещается на вход в момент, когда собака пару раз громко тявкает на образовавшийся возле столиков шум, и в дверях заведения «По кружечке» возникает она.

Вся запыхавшаяся, розовощекая, недовольная. Но красивая.

8. Глава 8

Филипп

Похоже, я никуда не ухожу.

— Сидеть, Джек, — придерживаю пса за ошейник, когда он хочет ринуться в сторону эффектно появившейся в дверях бывшей хозяйки моего дома.

Увидев меня, Ксю дефилирует мимо с гордо приподнятой головой, игнорируя все на свете. Но собака не слушается, так и хочет подбежать, чтобы обнюхать ее своим мокрым носом.

Как я Джека понимаю...

На ней коротенькая шубка, из-под которой виднеется юбка не длиннее колена, и божественные ножки, обрамленные в сапожки на каблучках, активно цокают по полу.

Не скрывая своего любопытства, провожаю эту Снегурочку взглядом. Я не один такой. Все глаза присутствующих устремлены на нее. Как будто вдруг почувствовали с ее приходом какую-то невидимую энергию.