— Тебе было плохо со мной сегодня? — разглядываю её красивое лицо. С его бледностью резко контрастируют алые от крови губы и глаза, заплаканные, но всё равно очень тёплые, летние.

— Удовольствие тоже может быть принудительным. Я не знала. Физически нет, мне не было плохо. В голове я знаю, что являюсь твоей собственностью. А если бы хотела забыть, ты бы не дал.

— Ты больше не боишься меня?

Ложусь на свою подушку, поправляю Люси одеяло. Она следит за каждым моим движением.

Ошибся. Боится.

— Есть кто-то, кого я боюсь гораздо сильнее тебя. Но я не могу вспомнить. Только чувствую.

— Тот мужчина в ресторане? — пытаюсь вытащить ещё немного информации.

— Не понимаю, о чём ты, — она закрывает глаза, делая вид, что спит. Даже дыхание выравнивает.

И я бы поверил, если бы не слипшиеся от слёз ресницы, ни сочащаяся из губы кровь, которую она едва заметно слизывает и морщится от её вкуса.

Плавно убираю за ухо светлые волосы, двигаюсь ближе, переворачиваю её на спину. Люси открывает глаза, а я собираю губами кровь с мягких раненых губ. Очень сложно отказать себе в ней, в этой девочке с упрямым взглядом.

Выдернув из-под себя одеяло, мешающее мне её чувствовать, впиваюсь в сладкий рот, зализывая языком ранку. Целую заплаканные щёки, красивые глаза, наслаждаясь трепетанием обнажённой груди, прижатой к моему торсу.

Люси вызывает во мне эмоции, абсолютно противоположные друг другу. Это взрывает мне мозг до головной боли, а ей всё равно. Снежная девочка не отвечает на поцелуй. Стоит мне оторваться от её губ, зараза сладко зевает, прикрыв рот тыльной стороной ладони, и снова смотрит мне в глаза.

Бесит! И я бы взял эту девчонку прямо сейчас, но я дал слово, что этой ночью будет иначе. Скатываюсь с неё. Встаю.

— Спи.

Вырубив свет, ухожу из комнаты. Сажусь в гостиной на диван. Откидываю голову на мягкий подголовник. В затылке пульсирует. Я слишком много думаю сегодня и всё не о том.

Пусто здесь стало. С тех пор как мы съехали, в этой квартире ничего не изменилось. Разве что следы крови на кухне замыли, заменили стекло, и запах… Да, запах, пожалуй, тоже стал другим. Эта квартира уже несколько лет пахнет духами малознакомых женщин, вином и сексом.

Когда-то приезжать сюда было больно, потом некомфортно, а ещё чуть позже стало всё равно.

Почему я сейчас думаю об этом, а не о предстоящем тендере?

Люси включила эти мысли в моей голове. Триггернуло от её кошмара. Я вспомнил свой.

Забавно… Гоняясь за одним чудовищем, я пропустил момент, когда сам превратился в него.

Встаю и медленно подхожу к окну. Провожу пальцами по прохладному стеклу. В этом месте прошла пуля. Я помню дыру. Само стекло не разбилось, но его толщины оказалось недостаточно, чтобы удержать смертельный снаряд, летящий прямо в голову ничего не подозревающей молодой женщине. Всё было подготовлено и рассчитано. У моей жены не было шансов выжить.

Присаживаюсь на корточки. Касаюсь пола.

Здесь она лежала с открытыми глазами, а кровь из раны медленно стекала на паркет. Её было немного, но отмывать всё равно оказалось довольно сложно.

Дети не видели. Они не знают, что случилось с их матерью. Я так и не нашел слов, чтобы объяснить. Мы просто перестали о ней говорить. Я всем запретил о ней говорить. Надеялся, Назар быстрее прекратит спрашивать, а Ками… Она была ещё совсем маленькой, чтобы понимать или помнить.

Услышав за спиной тихие шаги, поднимаюсь. Сонная Люси, замотанная в одеяло, вздрагивает.

— Ты чего не спишь?

— Пить хочу, — ищет взглядом графин с водой.

Наливаю ей, подхожу и вкладываю в руку стакан. Она делает несколько жадных глотков, а я чувствую острую необходимость прикасаться к ней прямо сейчас.