— Очень… эффектно, — дипломатично ответила я.

Клифтон довольно улыбнулся.

— На третьем этаже есть целая картинная галерея, — он встал рядом. — Желаете осмотреть?

— Может быть в другой раз. А сейчас давайте не будем заставлять вашу племянницу ждать.

— Как скажете, милая Эгелина, — Клифтон взял меня под руку и повел к лестнице. — Ее комната на втором этаже. Я провожу. Эй, парень, — он обернулся к Биллу. Все это время парнишка стоял посреди холла и, раскрыв рот, смотрел по сторонам. — Посиди-ка здесь покамест мы все уладим. — Он указал на кушетку. — И ничего не трогай, — предупредительно поднял вверх указательный палец. — Идемте же, дорогая, — это было адресовано уже мне.

Мы поднялись на второй этаж. Пол длинного коридора устилал ярко-красный ковер, на стенах висели бронзовые подсвечники.

— Нам направо.

Спальня моей пациентки находилась в самом конце.

— Арин! — он без стука распахнул дверь. — К тебе гости.

На кровати, сидела девочка лет десяти. Худенькая, светловолосая, с маленьким острым личиком. В пышном голубом платье с рукавами-буфами она походила на куклу. Даже поза была соответствующая: прямая спина и сложенные на коленях тонкие ручки.

Как только мы вошли, она вскочила и сделала реверанс. Блестящий и явно доведенный до автоматизма.

— Доброе утро, дядя. — Девочка перевела взгляд на меня. — Доброе утро, миледи.

— Можешь звать меня просто по имени. — Улыбнулась я, чувствуя жалость к этому маленькому роботу. — Меня зовут Эгелина. А ты Арин?

— Да, ми… Эгелина, — кивнула она.

— Я тебе уже о ней рассказывал, — рука Клифтона бесцеремонно опустилась на мою поясницу. — Эгелина целительница. Будет лечить твои мышцы. — Он обратился ко мне. — Жутко неуклюжий ребенок, скажу я вам. Учу ее, учу, как в седле держаться, а она, знай себе, падает. — Барт покачал головой. — Эх, — махнул рукой, — кабы ее мать не была моей сестрицей…

Арин отвернулась и втянула голову в худые плечи, как будто надеялась уменьшиться в размерах или вовсе исчезнуть.

— Это ничего, — успокоила я и отошла в сторону, потому как это было единственной возможностью избавиться от потной ладошки хозяина, уже спустившейся ниже положенного. — Все приходит с опытом. Уверена, из тебя выйдет прекрасная наездница.

Арин неуверенно улыбнулась, а Барт лишь глаза закатил.

— Завидую вашему оптимизму, милая Эгелина.

— Грош цена тому лекарю, который зовет пациента безнадежным, — я заставила себя улыбнуться.

Если он еще раз услышу от него «милая Эгелина», есть риск, что меня вывернет на дорогущий ковер.

— Что ж, — Барт хлопнул себя по круглым бокам, — оставлю вас наедине. А как закончите, выпьем чая.

Он вышел за дверь, и мы с Арин одновременно выдохнули с облегчением.

***

— Тебе когда-нибудь делали массаж?

Арин покачала головой.

— Нет, миледи. Но доктор Хенри лечил растяжение.

— Эгелина, — мягко напомнила я. — Зови меня Эгелиной.

— Дядя говорит, взрослых надо называть лордами и леди. Если, конечно, они не простолюдины.

— Ну, так я и есть простолюдинка, — тихонько рассмеялась. — А вот ты, — аккуратно заправила ей за ухо выпавшую прядь волос, — настоящая леди.

— Не совсем, — Арин покачала головой. — Только наполовину. Мой папа был кузнецом. Мама вышла за него против воли родителей, и дедушка лишил ее наследства. Дядя говорит, мне повезло, что он у меня остался он и заботится обо мне.

Я огляделась. Комната была роскошно обставлена, полки ломились от игрушек, а в шкафы наверняка едва помещались многочисленные наряды, но счастливой Арин не выглядела. Оно и понятно.

Единственное, что оставалось загадкой – зачем все это Барту? У Арин не было ни титула, ни приданого, и прав на наследство она не имела. Если Клифтон «заботливый дядюшка», то я – Анджелина Джоли.