Что ж, может, среди педсостава и найдутся умельцы, но детали…

Так что уже за решение этого вопроса я должен заработать определенные очки в свою карму. Решено…

– Так тебе нужно чиниться? – повторила свой вопрос Таня.

– Да! – решительно ответил я.

– Но это будет стоить тебе, чувак… – игриво прищурилась девушка.

– Снимай фартук, отрабатывать ремонт авто буду, – усмехнулся я.

– А он разве сильно мешает? – со смешком сказала Таня.

А жить, как говорится, хорошо. А хорошо жить в Советском Союзе – еще лучше! С красивой девушкой да с венгерской курочкой в духовке – песня, а не жизнь!

* * *

– Здравствуйте, Семён Михайлович, – поздоровался я, переступая порог кабинета директора.

Сперва зашевелились усы главного человека в ПТУ-144, и только после я услышал его бормотание. Явно товарищ Ткач был не в духе, даже шахматные фигурки валялись по столу, а пепельница переполнена папиросами. Директор курил “Беломорканал".

– Сдался ты мне на больную голову! Ещё потом смотри за тобой, чтобы не обидели ребёнка, – не прекращал своё причитание Семён Михайлович, явно навеянное завучем. – Мне тут рота десантников нужна, а не…

– За мной присматривать не нужно. За свои поступки я сам отвечаю. И я не из тех, кого будут бить или унижать наши подопечные, – решительно сказал я.

Я выделил интонацией – конечно, “наши”, а не какие-нибудь “ваши”. Я здесь, я часть коллектива, со мной тоже нужно считаться.

– Смелый и решительный? – уточнил директор и устало посмотрел на меня. – Так вот тебе комсомольское задание: чтобы сегодня в общежитии ночью не произошло никаких неприятностей! Будешь дежурить на усилении. Нет? Вали тогда на все четыре стороны. Я дам открепление, переведешься на отработку куда-нибудь.

– Если надо и если это входит в мои обязанности, то я буду это делать, – спокойно и уверенно говорил я. – Что насчет перевода, то я не перелет какой. Справимся!

– Потом не жалуйся! – с усмешкой сказал директор. – Экий герой соц труда, ити его мать!

Что в нём изменилось? При первой встрече он показался вполне дружелюбным. Или же тогда посчитал, что мальчик явно передумает работать в подобном вместе?

– Семён Михайлович, прошу обращаться ко мне на “вы”. По крайней мере, пока у вас не кончится весь негатив в отношении меня, – решительно сказал я. – А то я ведь тоже могу вам начать тыкать и по имени называть.

Директор аж закашлялся, схватился за трость.

– Обращение на “вы”, молодой человек, нужно ещё заслужить.

– Не спорю. Но субординация, она либо есть либо нет. Давайте так, Семен Михайлович, я в общежитие наведаюсь и порядок наведу. Справлюсь – и мы начнем субординацию соблюдать.

Михалыч молчал, обдумывал, но с таким выражением лица, что я даже сразу мысли его прочитал. Мол, пришел такой пострел на мою седую голову!

Наконец, директор крутанул передо мной какими-то листами бумаги.

– Очередное «изнасилование». И ладно бы родители насильника были не против свадьбы, все бы и утрясли. Так нет! Заартачились, Комитетом по образованию и райкомом партии грозятся, – выдал он, соглашаясь с предложенными мной условиями.

Мне нечего было пока сказать на тревоги директора. Так что я поспешил покинуть кабинет. Общага – это отличный шанс познакомиться с коллективом поближе.

Что в такое общежитие студентов, пусть и учащихся, – я знал прекрасно. По молодости бессчетное количество раз лазил к девчонкам в комнату, и это было весело и задорно. Тогда это казалось неким романтическим приключением. Теперь же я понимаю, что это просто дурость. Ноги в гипсе, сломанный позвоночник, разбитые черепа – вот чем заканчивались лазания в общежитие для других парней. Просто всё это замалчивалось. А зря, может, у кого-то вместо бурлящих гормонов победил бы в сознании разум!