Постепенно пришло осознание: произошедшее в юности не самое худшее, что могло случиться. В мире, где тысячи людей умирают от различных заболеваний, и врачи не в силах им помочь. Где родители сдают родных детей в приюты, а потом, постоянно находясь в невменяемом состоянии, даже не вспоминают об этом. Где в неблагополучных семьях пьющие нелюди позволяют себе поднимать руку на ещё совсем малюток, делая их калеками и в физическом, и в моральном плане уже с детства, разве могла я думать о том, что со мной произошло? Ведь я ходила по этой земле своими ногами! И у меня были любящие родственники! Помогая другим, я исцелила свою душу.

Однажды спустя сутки поисков по лесам мы нашли пропавшего ребенка: худого, голодного, обезвоженного, находящегося на грани жизни и смерти. Я видела глаза его родителей, когда они плакали от счастья, обнимали и целовали худенькое тельце. Вот тогда поняла, что ради таких моментов стоит жить.

Я, как птица Феникс, возродилась из пепла, собрала себя буквально по кусочкам, нашла новую мотивацию, стала нормальным человеком. Приняла, наконец, своё прошлое, больше не пыталась обманывать разум, заставляя его думать, что всё тогда произошло с кем-то другим. Полностью осознавала, что это случилось именно со мной и самое главное, поняла, что не была в той ситуации виновата. Только с лицами противоположного пола у меня все равно не складывалось…

После школы я поступила в педагогический университет, получила диплом с отличием и устроилась в институт преподавателем английского языка. И это был большой прогресс, ведь на протяжении первых пяти лет после той трагедии я шарахалась от мужчин, особенно от наглых, хамоватых молодых парней. Видела в них тех отморозков, которые изнасиловали меня. Смотрела в лицо очередному избалованному «маменькиному сыночку», и передо мной возникал образ Александра. Ненавидела их всех, понимала, что это неправильно, но ничего не могла с собой поделать, и никакие врачи, а их у меня сменилось множество, не помогали.

Мой психолог считал, что работа в окружении молодых людей пошла мне на пользу, научила контролировать эмоции. Отчасти он был прав: я стала более нейтрально относиться к мужскому полу. Мужчины больше не вызывали во мне дрожи и страха. Но близко никого к себе не подпускала. Хотя за мной и не старались ухаживать, ведь я специально ходила в дешёвых старомодных очках, непривлекательных костюмах и с собранными в пучок волосами. Это была мишура, защита от внешнего мира. Просто в таком виде на меня никто не обращал внимания.

Так было легче. Мне не нужны были особи мужского пола в моём чётко выстроенном новом мире. Но один всё-таки имелся: очень настойчивый физрук из нашего института. И хотя я на него не реагировала, он не оставлял попыток и периодически проявлял внимание в мою сторону, так как в преподавательском составе больше не было молодых незамужних женщин, а на безрыбье, как говорится, и рак – рыба. Благодаря новому хобби, я смогла снова полюбить себя, полюбить жизнь, но не мужчин.

Свободное от работы время посвящала занятиям английского языка со школьниками, и в итоге, благодаря этой подработке, смогла, наконец, съехать от Аллы Алексеевны. Она и так очень много сделала для меня, и я слишком долго пользовалась её добротой.

Теперь хватало денег на съёмную квартиру и на ежемесячную помощь моей семье. Сестрёнке исполнилось семнадцать. Я надеялась, что первая любовь и поцелуи украдкой присутствовали в её юношеской жизни. Ведь больше всего на свете хотела, чтобы бабушка и Аля были по-настоящему счастливы, и моя младшая сестра никогда, никогда не испытала того, через что пришлось пройти мне.