Мальчик выдергивает свою руку и, пряча шею в плечи, отвечает едва слышно:

- Райдо.

Улыбаюсь ему и говорю:

- Какое у тебя красивое имя. Хочешь, пойдем ко мне в апартаменты, у меня там есть вкусные пирожки?

Ну, а что? Малыши любят сладкое еще больше, чем взрослые. Но, увы. Мальчик отрицательно и немного испуганно качает головой, а потом, резко развернувшись, убегает.

Дальше мы с Одал идем в тишине. Я думаю о своем, а она не мешает. Бастард, значит? У моего мужа была любимая женщина, которая родила ребенка. А почему была? Может, это та самая блондинка, что сидит с нами за столом? От подобного открытия чувствую себя какой-то несчастной и угнетенной. Казалось бы, я Вердана почти не знаю, между нами, кроме пресловутого долга, ничего нет. Но почему тогда факт наличия ребенка и женщины в прошлом оборотня так меня угнетает?

С подобными вопросами в голове и в подавленном настроении возвращаюсь в свои покои. Приносят обед, но аппетита у меня нет, поэтому, спустя час еду уносят почти нетронутой.

На улице опять валит снег. Вижу через окно огромные пушистые снежинки. Никого нет во дворе. Не играют дети, не катаются с горок, не лепят снеговиков или снежные крепости. Не слышно смеха и визга. Тишина и вой ветра.

А что если??? Не дав себе толком додумать и передумать, резко отхожу от окна и спрашиваю у своей главной фрейлины:

- Одал, а где у меня теплая одежда? Шуба там, или еще что?

- Так в гардеробной, только глубже. Вы желаете на улицу выйти? Холодно ведь.

- Желаю. Неси одежду. Будем каток обустраивать – чувствую, как настроение, прежде сползшее к нулю, активно поднимается вверх.

- Что, простите?

- Каток – губы растягивает довольная улыбка. – Вам всем понравится, я уверена!

Тепло одевшись, мы спускаемся в кухню. Там я быстренько объясняю, что мне нужно. Нам с Одал в помощь выдаются четверо крупных парней и две огромные кастрюли для воды.

Долго возимся с выбором места для будущего катка. Нужно большое открытое место. В итоге, решаем все обустроить в бывшем парке. Сейчас, после нескольких девятимесячных зим, от него почти ничего не осталось.

Парни дружно берутся за лопаты и довольно быстро очищают приличную площадку прямоугольной формы. Туда мы заливаем двенадцать огромных кастрюль воды. Подобного количества не достаточно, но и больше лить смысла нет, нужно чтобы этот слой замерз. Даю распоряжение, чтобы парни залили столько же, но после ужина. А мы с Одал топаем к кузнецу.

Там я очень долго объясняю огромному мужику с густой бородой и хмурыми бровями, для чего мне такие странные ножи на ногах. Я подхожу к этому делу с размахом. Заказываю коньки себе и Одал, несколько пар для взрослых, и с десяток для малышей разных возрастов, которые бегают вокруг и круглыми глазами наблюдают сначала за разливанием воды, а теперь за нашим с кузнецом разговором.

Довольная собой и с отличным настроением возвращаюсь в апартаменты. Тут меня уже ждет горячий ужин. Опять напоминаю себе, что завтра утром нужно будет рассказать главной поварихе о специях, потому что все, что приготовлено, имеет весьма бедный вкус. Кстати про специи, вспоминаю, что сегодня видела в кухне корицу. А не приготовить ли на завтра синабоны? Думаю, всем понравятся булочки с корицей и сахарной помадкой.

Мои размышления и неторопливый ужин прерывает приход Одал.

- Ваше Величество, пришел ответ на письмо – говорит она, протягивая мне пергамент, скрепленный такой же, как у меня, печатью.

Сорвав пломбу, внимательно читаю послание. Отец выражает неудовольствие тем фактом, что я меняю свои решения по нескольку раз, вынуждая его подстраиваться под мои прихоти. Тем не менее, он сообщает, что караван прибудет порталом в ближайшее время, в течение двух-трех дней, если все будет хорошо.