— Чем дольше мы здесь находимся, тем меньше верим в помилование. Поначалу Иган жил с нами. А когда его вера в освобождение иссякла, решил уединиться. Главнокомандующий был против, но Игану удалось убедить его, что так будет лучше для всех. Там у него небольшой лазарет. Он делает микстуры, порошки, бальзамы. Все чисто, стерильно, никто не мешает. И зуб выдернет, и кости вправит, и порез зашьет.

— Вам бы сюда женщин — и можно было бы не возвращаться, — усмехнулась я.

— Тартису так не скажи. У него дома сестренка. Перед нашей ссылкой она замуж собиралась. С тех пор он сам не свой. Переживает, не отверг ли ее жених из-за репутации брата. Не подверглась ли она нападкам. У них ведь никого.

Хм… Жаль, что Тартис не принц. От него бы я с удовольствием родила.

— А Герард? — уточнила, перебирая босыми ногами по траве. — Мне кажется, ему тут все нравится.

— Герард сирота от рождения. Он всю жизнь посвятил служению короне. Приют, где он рос, содержался за счет казны. Его величество король Норлинг всегда давал самым сильным и выдающимся юношам шанс стать частью привилегированного войска. За это Герард ему премного благодарен. Он будет счастлив, куда бы его ни отправили.

Слава Шрайку, что Герард тоже не принц!

— Вот мы и пришли, Октавия! — Блондичики остановились перед арочной деревянной дверью землянки. — Не наступи, — указали мне на мелкие цветочки в каменных клумбах.

— Это лекарства? — спросила я просто так.

— Нет, они плотоядные. Укусят так, что ногу придется ампутировать.

— Чего?! — Я попятилась, пока не уперлась лопатками в доспехи одного из близнецов. Другой тем временем постучал в дверь.

— Иган! — позвал он их полевого целителя. — Ты не поверишь, но у тебя новая пациентка.

Дверь тут же распахнулась, и на меня обрушился головокружительный запах сладкой смеси дымов. Перед глазами поплыло от приятного удовольствия, заставившего меня замурчать. От резко накатившей сонливости у меня подкосились ноги, и последнее, что я запомнила, проваливаясь в беспамятство, это небесно-голубые глаза подхватывающего меня в свои объятия мужчины.

8. Глава 7

Я вновь оказалась на холодном скалистом берегу, где впервые встретилась со Шрайком. Только на сей раз не лежала без способности пошевелиться. Сидела на коленях, обнимая плечи и таращась по сторонам. Семь светящихся в ночном небе планет я насчитала, пока соображала, умерла ли я снова, или это кошмарный сон. Разноцветные, переливающиеся, они манили взгляд и разыгрывали воображение.

— Здес-с-сь красиво, м-м-мр-р-р, — промурчал появившийся из ниоткуда Шрайк. Тот же самый полосатый кошак, но чуть увеличенный в размерах. Красивый, гладкошерстный, важный. Сел возле меня и тоже поднял мордочку к звездам. — Я провел тут двадцать вос-с-семь лет. Немало душ прошло мимо меня. С-с-слабые, с-с-сломленные, подавленные, отказывающиеся мириться со смертью… Ты первая, кто не закатил ис-с-стерику…

— Да ну тебя, — усмехнулась я. — Хочешь сказать, что и мужики истерили?

— О-о-о, — протянул он, плавно обвив хвостом свои лапы, — горькими слезами выли. А с такими хлюпиками ни о чем не договоришься.

— И как происходит этот отбор — кого в рай, кого в ад, кого сюда?

Шрайк заржал. Буквально закатился со смеху. Упал на спину, перевернулся, улегся на бок и, успокоившись, вперил в меня пристальный, магнетический взгляд зеленых глаз.

— Рай, ад… Все это вы и при жизни проходите. После смерти есть только заслуженный покой. Но души умерших по ошибке сначала попадают сюда. Судьба ведь тоже ош-ш-шибается.

— То есть я по ошибке скопытилась? Потому что судьба закатила себе выходной?