Он сочувственно сжал губы и, протянув руки, взял меня за плечи.

— Я понимаю, что жестокость отца подавляет тебя. Но ты ведь умница! Ты сильная! Я увидел это в малышке тогда и сейчас вижу… Ты отчаялась, разозлилась, но если ты не будешь говорить об этом хоть с кем-то, это уничтожит тебя изнутри… Разве тебе сейчас не стало хоть чуточку легче?

— Легче?— отшатнулась я.— Джон, легче?! Это все, что ты можешь сказать?

— Да что с тобой?— замер Джон, словно с состраданием на лице.

Я скрестила руки на груди и смотрела на него с неверием.

«Кто вы — люди? И что вам всем от меня надо?!»

— Знаешь, я больше не хочу никому помогать. Люди не достойны, чтобы их защищать…

— Но мы помогаем тем, чья жизнь и репутация под угрозой,— вздохнул Джон.

— Я помогаю другим, а мне никто помочь не может,— усмехнулась я иронии жизни и взмахнула руками.— А кому я помогаю? Может, таким же ублюдкам, как мой отец или брат? Чтобы скрыть их нарушения? А, Джон?

У него не было ответа. Он просто смотрел на меня, как на чужую.

— Какой смысл во всем этом, если моя жизнь не меняется?— холодно сказала я.

От тоски и, наверное, сочувствия во взгляде Джона мне вдруг стало противно.

— Не смей на меня так смотреть!

— Ты права, я не знаю, что тебе сказать… Я не чувствовал того, что ты. Мне отчаянно хочется найти слова, чтобы как-то помочь или ободрить... Но я не нахожу их…

— Гоу ту хэлл, Джон![3]— в отчаяние вспыхнула я на его языке.— Мне не нужны слова, просто не лезь в мою жизнь. Мне не нужны пустые надежды! Я построю свой мир! И в нем не будет угнетения, слабости и пустых сантиментов!

— Мне жаль, я только хочу сказать, что всегда буду рядом, всегда буду твоим другом…

— У меня никогда не было друзей!— выпалила я, не успев и подумать о сказанном.

Теперь отшатнулся Джон и, выпрямившись, разочарованно посмотрел на меня.

— Саре это будет больно слышать.

Чувство вины полыхнуло во мне, но его тут же погасила злость. Я отвернулась и зажмурилась, потому что в глазах начало темнеть.

«Только не сейчас, только не сейчас...»— взмолилась угасающему свету внутри и задрожала от ледяной тьмы, накрывшей меня.

Я выбежала из дома Саманти… Спустя какое-то время поняла, что бреду под ливнем по улице, которая очень далеко от дома. Я даже не помню, как оказалась здесь. Остановившись, подняла лицо вверх и взмолилась всему сущему:

«Пожалуйста, помоги мне не сломаться…»

[1] Сезонный ливень — короткий период, когда осадки содержат вещество, органически разлагающееся в почве, но устойчивое при попадании на кожу и одежду.

[2] Ры́шавка — рыжая (от словац. — ryšavka).

[3] Гоу ту хэлл, Джон! — Иди ты к черту, Джон! (от англ. — Go to hell).

12. 10

Ссора с Джоном и ночь принесли мне не только головную боль наутро и апатию ко всему сущему. Я потеряла контроль над собой вчера, оказавшись под сезонным ливнем, и теперь моя учебная форма выглядела отвратительно, как и лицо, волосы и руки… Все было в желтых пятнах.

«Меня убьют»,— с какой-то странной смиренностью подумала я, вспомнив о стоимости новой формы. О том, что услышу о себе в колледже, даже представлять не хотела.

Тщательно расчесав и закрепив волосы в тугой хвост на затылке, не позавтракав, я сбежала из дома раньше, чем проснулись отец с братом.

Колледж встретил меня сочувствующими взглядами и усмешками, которые я прекрасно слышала за спиной. Но мне было все равно: я давно была выше этого. Пятна с кожи сойдут через полфазиса, но вот форма… Явиться не в форме нельзя — зафиксируют нарушение. Купить не на что, а отец все равно узнает от администрации колледжа. Так что нужно было только найти серьезную причину, чтобы оправдаться перед отцом.