– Кстати, да, насчет “потом”, – заметил он, – думаю, мы всё-таки найдем повод от него избавиться попозже. Дело в том, что именно из-за пацана наш ценный специалист покинул насиженное место. Как думаешь, что с ним не так?

– Х-хаосс? – прошипел Серп.

– Да-а, – довольно протянул Аримани. – От него всегда – всегда – разит Хаосом, а обнаружители очень часто фиксируют рядом с ним аномалии. Ложные, заметь, аномалии. “Есть подозрение, что это следствие детской травмы. Точной информации о происшествии нет, но фигурант первого сентября”… хм, три года назад выходит, – подсчитал Аримани, и продолжил зачитывать: – “был обнаружен возле квартала Черных роз”...

– Это, кхкх, не тот ли, где случился первый прорыв? – просипел Серпен.

– Он самый…

По мере этого странного и жуткого разговора у меня всё больше кружилась голова, и не только от того, что я слышала. А хвост нервно отбивал такт, пока я не озадачилась: “Что?! Хвост?! Какой ещё к лешим хвост?!”

Я оглянулась, повернув голову на все двести градусов, рассмотрев мохнатую спину, и да, хвост! Я хватанула ртом воздух, резко и громко, с каким-то хрипом…

– Кто здесь?! – встрепенулся Серпен.

– Мыши твои, небось, – отмахнулся командор.

– Нет, мыши сюда не заходят.

Ценный, но болезный друг командора, грохоча подошвами, приблизился к моему укрытию, я вжалась в угол, но тут из-за боковой панели показался… показалась…

Показались две колонны в гигантских ботинках!

Я отпрянула и завалилась на спину, передо мной мелькнули лапы. Рыжая и белая. И одна черная ещё. Позвоночник пониже попы при этом чуть не сломался. А вот и хвост! От боли в глазах засверкали искры, из щек вперед встопорщились нити-щупы – усы! – и я наконец заорала. Самозабвенно и с переливами.

– Мраа-аа-ау-уу! – понеслось по коридорам великанского замка, обрастая воющим эхом.

В следующий миг на меня уставилась огромная рожа великана. Он страшно таращил черные глаза, скалил зубы и что-то хрипел!

И это стало последней каплей.

Мои нервы не выдержали, и я ринулась на прорыв: благо у рук обнаружились когти, как у тигра. Аккурат в уши великана я ими и впилась. А ногами… да что уж там прибедняться – задними лапами (одной черной, вторую не рассмотрела), с не меньшими когтями, кстати, я сделала драник из великанского подбородка.

«Я кошка! Чтоб мне провалиться – я кошка! Какого хрена?! Только бы не рехнуться от наплыва впечатлений. Если я не уже»...

Панические мысли неслись по краю сознания, а тело, пользуясь шоком – моим и великана, – взбежало по его лицу на лоб, затем на затылок, чудом ускользая от огромных ручищ, и пробуксовав по широкой, как у слона, спине спрыгнуло на пол.

А дальше, вихляясь из стороны в сторону от раскачки хвоста и путаясь то в передних, то в задних лапах, то вообще тормозя подбородком (боги, как же на всём этом бегать? Бедные котики!) – оно устремилась к открытому окну и чудом проскочило мимо рук другого великана, белого как меловая скала.

И только вылетев в окно мохнатой рыбкой, я сообразила, что крыльев у меня-кошки нет, а земля просто ужас как далеко!

– А-а-мя-ма-м-ия-в!!!

На каких-то инстинктах я вращала хвостом, всё больше осваиваясь в теле животного, и размахивала лапами с выпущенными когтями. До тех пор, пока случайно не поймала одной, а там и всеми остальными лапами стену. Звук, с которым четыре набора когтей проскребли камень, прежде чем я затормозила и зависла на месте, я не забуду никогда.

И кстати сказать, я очень вовремя поймала стену. До земли оставалось не более трех… котов. Подумав немного, я собралась с духом и, ослабив мертвую хватку когтей, заскользила вниз. А там расцеловала мать-сыру землю и заковыляла прочь, пошатываясь и чувствуя, как дико болят спасшие мою шкурку когтистые пальчики. За углом присела, оглянулась на мрачную громаду Черной башни – в окнах её метались огни и тени, – затем осмотрела свои потери. Два когтя сломаны, один вырван с мясом. Я потянулась срочно зализать его, и – еле остановила сей порыв.