Жнец остановился рядом со мной, чуть склонив голову набок.

– Что? – я сглотнула, ощущая, как скручиваются в узел внутренности.

Мрачно выгнув бровь, Жнец прищурился. На его руке ослепительно блеснул браслет с синим камнем, слишком ярким для простого сапфира.

– Я – сяду?

Смысл вопроса с трудом, но прорвался сквозь иррациональный ужас. Ответные слова застряли в горле, я отрицательно качнула головой, пробормотав лишь:

– Мест… полно, – и бросила взгляд в сторону.

Почти половина ребят в аудитории сидели за столами по одному – в академии  был жуткий недобор, – и устроиться этот странный парень мог с кем угодно, но он навис надо мной…

Не сводя с меня глаз и демонстрируя ровные зубы в широком оскале, он отодвинул свободный стул, переложил мой рюкзак на стол и уселся, откинувшись на спинку и вытянув вперед длинные ноги. От возмущения я тряхнула крыльями, подняв вокруг локальный ураган.

Нахальный сосед бросил на них взгляд и хмыкнул.

– Надо же, пегие… – заметил он высокомерно. – А рисуешься, словно королева.

Митра, предатель, заржал за спиной, повторяя: “королева” и “пегая”, и отбиваясь от Карины, вставшей на мою защиту. У меня же запылали уши, как на зло не прикрытые пышными волосами – по случаю первого сентября я их в пару хвостиков собрала. Жнец, заметив это, снова издевательски поднял бровь.

– Не переживай, окрас хороший. Как у моей кошки, – заметил он и, склонившись ко мне и заставляя вжаться в стену, доверительно сообщил: – Кстати, я не двоечник…

Я вздрогнула, а он снова откинулся на спинку стула и вернулся к теме кошки, с этакой ленцой заявив:

– Правда, когда я подобрал её на помойке, она была совершенно... - он пошевелил пальцами, словно подбирая словцо: - облезлая.

Тут заржали уже все – “облезлая Котя с помойки” не оставила равнодушным никого.

В груди всё закипело. Я так долго боролась за право носить свои крылья гордо, а он парой наглых фраз пустил всё коту под хвост! И за что?! Что я ему сделала?!

Плюс в этой ситуации был только один – дурацкий мистический ужас заместила настоящая ярость!

– Ах так?! – я вскочила на ноги, грюкнув стулом, и уставилась на Жнеца сверху-вниз. – Ну, а ты, мажор, свои крылья почему прячешь?! Может они у тебя, – я вернула злую усмешку, – стрекозлиные?

От смеха вокруг задрожали стекла.

Жнец открыл было рот, чтобы что-то возразить, но в аудиторию вошёл преподаватель. Я ещё раз улыбнулась этому стрекозлу – плотно сжав губы и прищурив глаза – и села, открывая тетрадь. Очень хотелось перебраться за стол к Митре, но Виратыч уже начал перекличку, да и феерический нахал загородил дорогу своими лыжами, так что я медленно выдохнула, беря себя в руки и расправляя плечи и крылья.

“Спокойно, Котя. Побег – не выход! К тому же это мы уже проходили. Как раз с крыльями и проходили, после того, как они стали трехцветными”.

Три года назад. Когда я умерла. Вернее – чуть не умерла.

История с люком, действительно, случилась три года назад. Вот только я не помню, как в него угодила на самом деле. Как и всю свою жизнь до этого. Словно я – через этот люк – вывалилась сюда из другого мира.

В том мире, который то ли бред, то ли сон, я как-будто прожила много лет. Училась, дружила, помогала маме, ходила на кружки, зависала в “социальных сетях” – тут и рассказать-то о таком некому, не поймут. Какие-такие сети?

Но главным потрясением, когда я очнулась, для меня стали крылья. У меня, у папы с мамой, у друзей. У всех людей! Небольшие и довольно бестолковые, даже не полетать на них, разве что так – подлететь, словно пнутая курица... но это были крылья, Карл!