- Володь, ты слышал меня?

- Слышал, Оль. Но уверен, что экскурсию по Питеру мы можем обсудить и в другое время. Утром, так думаю это будет удобней, - я бросил строгий взгляд на часы, которые показывали полночь, замечая боковым зрением, как Ольга поджала губки и прожигает меня своими глазищами. Знать бы, что с ней происходит в последний год. Девочка стала вести себя не так, как прежде. Стала более раздражительной, нервной и требовательной. В разговоре стала проявлять резкость, даже иногда дерзить. Не было больше той непосредственности, как прежде. Но больше всего меня раздражала та грубость, которую Оля выказывала девушкам, которых я бывало приводил в дом.

- Ладно, - я подошёл к девушке, - давай поговорим. Я тебя слушаю. Внимательно, - улыбнулся, заметив, как моя Рыжуля сделала глубокий вздох и недоверчиво посмотрела на меня, выгнув дугой изящную левую бровь, словно спрашивая: «Серьёзно»?

Да уж… действительно, внимательно слушать я умею только своих партнёров по бизнесу.

- Вов, я пришла к тебе сейчас, потому что утром уже уезжаю в Питер.

- Зачем? К чему такая срочность? – заметил, как Оля отвела взгляд, облизала кончиком языка полные губки, а после снова посмотрела на меня. Не нравилась мне её реакция. Надеюсь, что ничего не случилось. Если кто посмел обидеть – убью.

- Я решила жить в Петербурге, Вов. Завтра я уезжаю. Вещи уже собраны.

Я силился понять, что пытается донести до меня Рыжая. Кажется, что девочка моя вовсе не на экскурсию по Питеру собралась.

- Почему решила жить в Питере, Оль?

- Потому что я совершеннолетняя девушка. Мне двадцать один и я хочу жить самостоятельно. У меня есть все необходимые ресурсы и возможности для этого.

Я уже и припомнить не мог, слышал ли за последние годы от кого – нибудь слова, которые ввели бы меня в полнейший ступор. А вот Рыжей это сейчас удалось.

Я пялился на неё, пытаясь понять две вещи: первая: она что, хочет бросить меня? И вторая: а ей уже действительно двадцать один?

- Невероятно. Как быстро летит время, даже не заметил, что тебе уже не шестнадцать, - не удержался от реплики.

- Не шестнадцать, Вов, уж поверь. Я это точно знаю.

Я смотрел на Рыжую и видел, что она злится. Понятно, ей неприятно, что я как – то запамятовал, что ей уже двадцать один. Поразительно, когда только мелкая девчушка успела вырасти. А она ведь совершеннолетняя, захочет уехать и я не смогу ей помешать… или смогу?

- Я буду жить в Петербурге, Вов. Я всё откладывала этот разговор. Не знала, как сказать тебе. Тянула время до последнего. И вот теперь…

- И теперь ты пришла ко мне в кабинет ночью и говоришь, что утром уезжаешь! – недовольно процедил я, подхватив фразу, - Оль, кто так делает? Такие вещи не решаются с кондачка.

- Это решение обдумано, осознано и принято не вчера, Володь. Я знаю, что ты видишь во мне маленькую девочку, - ответила, даже не замечая, как натянуто звучат её слова. – Я не могу жить всегда с тобой в одном доме.

- Я не думаю, что в этом доме для тебя не найдётся места, Оль. Не говори глупости.

- Вов, я больше не стану тебя отвлекать. Теперь ты знаешь. Можешь продолжать дальше спокойно работать, а я пойду спать. У меня утром самолёт.

Спокойно продолжать работать?

О чём вообще она!

Да её слова прозвучали, как издёвка.

Если она думает, что я теперь смогу хоть что – то делать спокойно, то она сильно ошибается.

- Ты ведь не знаешь этот город, Оль. Почему именно Питер?

- Большой красивый город. Уверена, что я смогу там найти своё место.

- Оль, а моё мнение тебе неинтересно? Я не отпускаю тебя.