Видя мое спокойствие, Федор начал аккуратно мести пол и убирать то, что мы успели «насорить». Дождавшись, когда он отвернется и потеряет бдительность, я в два прыжка оказалась рядом и ласково потерлась о его ноги.

Надо было видеть его лицо. Думала, у него инфаркт случится.

— Хо… хорошая киса! Хорошая! Надеюсь, ты еще не проголодалась! — дрожащим голосом сказал он. «Еще бы!» Жалко, конечно, мужика, но мне некогда ждать, пока он постепенно привыкнет, надо как можно скорее приручить человека, и для этого сгодятся любые методы.

Продолжая тереться о его ноги, начала мурлыкать, надеясь, что так он быстрее успокоится. Потом вернулась на место, легла и притворилась спящей, поглядывая на мужчину через полуприкрытые глаза.

Федор закончил уборку и на цыпочках покинул вольер. «Я, наверно, немного перегнула палку, напугав его».

Пока притворялась спящей и следила за человеком, Лапка поела и, довольная сытым обедом, пришла ко мне под бок и уснула. Наблюдая за ее копошением, думала о том, что до сих пор не было случая разузнать обстановку на территории усадьбы. Если так пойдет и дальше, то придется бежать вслепую, а этого мне очень не хочется. Лапка подросла и стала тяжелой, вряд ли получится перетащить ее через забор, не прокусив шкуру, а сама она точно не сможет перелезть. Надо найти место, где она сможет перебраться самостоятельно. Еще мне не нравится то, что малышка перестала бояться людей, — это может осложнить побег. По прошлой жизни помню, как медвежата выходили на трассу попрошайничать, а добренькие люди останавливались и подкармливали их тем, что есть при себе. Никогда не понимала этого. Ведь медведи потом ленятся добывать себе пищу, им проще выйти на дорогу или людскую свалку, а иногда и к деревням или даже на окраину города. Сколько людей пострадало от лап ленивых косолапых. И все равно сердобольные продолжают подкармливать таких «милых» мишек, забывая о последствиях. Не хочу, чтобы Лапка в дальнейшем искала пропитание у людей, это может плохо кончиться.

Выспавшись и дождавшись, когда малышка проснется, решила побегать с ней. Сначала она догоняла меня, потом наоборот, убегала и пряталась под дерево, поджимая свой коротенький хвостик, потому что, догоняя, я каждый раз за него кусала. Заигравшись, не сразу услышала, что к нам идут гости. Но все равно заметила их до того, как они подошли. Лапка спряталась от меня под дерево, а я запрыгнула на ствол и разлеглась, делая вид, что отдыхаю.

Нас почтили своим присутствием сам владелец тюрьмы для животных, его дочка и ветеринар.

— Анжела, где Федор? — раздраженно спросил Лысый.

— Он зайдет со стороны служебного входа. — И действительно, я услышала шаги, затем задвижка щелкнула, и в вольер осторожно вошел рабочий.

— Алексей Владимирович, я не уверен, что получится надеть на нее ошейник, — промямлил Федор. «Какой еще ошейник? Этого еще не хватало!» — пронеслась паническая мысль.

— Ты же сам сказал, что она привыкла к тебе и даже позволяет гладить себя. Так что давай не отлынивай и надевай. — Мне стало жалко старика. «Но для чего этот ошейник? Может, они хотят куда-то вывести меня? Ладно, не буду сопротивляться, возможно, это единственный шанс обследовать усадьбу!»

Я спрыгнула с дерева и вальяжно пошла в сторону мужчины, потом потерлась о его ноги, предлагая себя погладить. Сначала он не двигался, а потом начал осторожно протягивать руку, чтобы дотронуться. Во второй руке Федор держал ошейник, и на нем красной точкой мигала маленькая лампочка. «Странный ошейник! Надеюсь, это не то, о чем я подумала!»