– Хорошо, я укрощу свое любопытство, – с готовностью откликнулась Власта.

– Но когда наступят страшные дни, ты обязательно должна укрыться за его стенами. Только за его, поскольку эта цитадель станет близкой тебе, а главное, потому, что война до него не докатится.

– Значит, все-таки война? Ты сказала «война»?! Ольгица, почему ты опять умолкла?

«Война», – выдохнула вершина Сатанинского холма вместе с высоким пламенем костра.

«Да-да, еще одна война!..» – эхом откликнулось звездное поднебесье.

«Польшу ждет большая, страшная война, которую она сама накликала на себя!» – громом содрогнулось все соединяющее небо с рекой пространство.

– Война… с кем? С кем Речи Посполитой предстоит воевать? Это очень важно. Насколько я понимаю, никто в Польше, вплоть до самого короля, пока что не догадывается, что ждет его страну.

– Попытаешься предупредить, представая перед поляками в виде пророчицы?

– Разве при варшавском дворе должны знать, когда и откуда, из какой земли следует ждать смертельной опасности?

– Там прекрасно знают, откуда исходит эта опасность.

– Знают? Странно. И ни королевские послы, ни заступники Польши в Высших Силах не способны заступиться за несчастный народ этой страны?

Ольгица помолчала, осмысливая то, что вынуждена была поведать своей земной наследнице.

– Не способны, поскольку опасность для самой страны исходит от ее же народа.

– Разве такое возможно?

– Так уж завещано было Создателем, что свершение судеб этого мира производится через воплощение воли Высших Сил в воле правителей, племен и целых народов.

Эту ночь Богдан Хмельницкий и его спутники провели в трех просторных землянках, обустроенных в сухом пологом склоне каменистой долины, подковой вклинивавшейся в окаймленное зарослями терновника озерцо. Обнесенный рвом и довольно высоким земляным валом, этот старый осиротевший зимник [9], который казаки называли Велесовым хутором, представлял собой небольшую крепость с подземными ходами, с колодцем; с выложенной из камня, но достаточно глубоко врытой в землю конюшней, и даже со складом для продовольствия. Правда, на складе казаки обнаружили только кожаный мешочек с сухарями да несколько засушенных рыбин, но и этого было достаточно, чтобы прибившийся на хутор путник мог слегка подкрепиться и передохнуть.

Добираться до зимника нужно было через целое сплетение оврагов и зарослей терновника, к тому же стоял он вдали от татарских и чумацких дорог, поэтому орды проходили мимо, даже не догадываясь о его существовании. Точно так же, как не догадывались о нем офицеры польского отряда, посланного наперерез беглецу из крепости Кодак [10].

Однако Ордань дорогу сюда знал настолько хорошо, словно сам когда-то хозяйничал здесь. Он провел казаков в объезд, найдя подход к хуторку в лабиринте оврагов и кустарников, по руслу промерзшего ручейка.

Зимник Хмельницкому понравился. Благодаря валу и крепким дубовым воротам, которые казаки еще больше укрепили обнаруженными в пещере-кладовке гвоздями, а также переходному мостику, который на ночь и в случае опасности можно было убирать, Велесов хутор создавал иллюзию надежности и абсолютной защищенности.

– Послушай, Ордань, да это же не хутор, а настоящий форт, – молвил полковник, с явным удовольствием осматривая свои случайные владения.

– Один французский офицер, который, направляясь к Перекопу в сопровождении нескольких реестровых казаков, сбился с пути и случайно оказался здесь, так и назвал его в своем дневнике «Велес-фортом». Правда, тогда еще жив был его хозяин, старый казарлюга Ананий Велес, а значит, и порядка здесь было больше.