— Не плачет? — заботливо спросила девочка.

— Что вы, Линочка, наши младенцы никогда не плачут! Так, могут немного покапризничать, похныкать, но ничего похожего на человеческий рёв, — добродушно заверил папочка-ящер.

— Да-да, — подхватила матушка Тильда, встречая гостей в комнате, где они бывали уже много раз. Тут в колыбели, под теплым светом прежде лежало граненное сверкающее яйцо с крошкой-панголином внутри. — Мы вырастили трех дочерей, но такого золотого ребенка никогда прежде не видели! Он уже всё понимает! Вот он…

Лина первая с любопытством заглянула в колыбельку, снятую с подвески и передвинутую ближе к окну. Она не раз видела нерожденного панголинчика прежде. Белоснежный клубочек в нежно-розовой мягкой чешуе. Иногда он слегка разворачивался и виднелась крошечная мордочка с закрытыми глазками, прозрачными круглыми ушками, ручки с пятью пальчиками, розовые пятки, жемчужные коготки и маленький чешуйчатый хвостик.

Но в колыбели спал не крошечный ящер в сверкающей броне, а обычный младенец! Лина настолько не ожидала увидеть наследника сразу в человеческом обличье, что пораженно ахнула. Это зрелище показалось ей невероятно-чудесным.

Три женщины с одинаково нежными улыбками склонились над колыбелью.

Лина смотрела с любопытством и легким испугом, крошка, не знающий ничего о своем высоком звании в целом народе, безмятежно спал и казался таким беспомощным.

Матушка Тильда смотрела на сыночка с умилением и гордостью. Так же, как муж, она считала, что это самый замечательный младенец на свете.

Старейшая жительница долины, хозяйка Каппа, пришедшая помочь заботиться о младенце, смотрела на него с мудрой снисходительностью, представляя, начало какому долгому пути в долине положено с рождением этого крошки.

Береникс нетерпеливо переступал лапами, мечтая тоже поскорее увидеть младенца. А Дику интереснее было наблюдать за тремя няньками.

Панголин-Эм, стоящий рядом, кажется, угадал его мысли.

— Поздравляю вас от всего нашего ордена, — тихо сказал Дик, пожав руку счастливому отцу наследника. — Неудобно, что без подарка. Но, думаю, ещё будет возможность поздравить вас в полном составе. Гоша, к сожалению, где-то носится с ребятами из поселка, так что придет позже. Подарок за нами.

— Дик, как вы можете говорить такие глупости! Вы спасли жизнь наследника, без вас этой радостной минуты попросту не могло быть! Какой ещё более ценный подарок возможно сделать?

— Жизнь это… не то, что сам наследник оценит сразу, — отмахнулся Дик. — Нужен нормальный подарок, на память. Чтобы до него можно было дотронуться или хотя бы увидеть!

— Вы назвали свой орден в его честь! Думаете, этого мало?

— В честь всех панголинов, даже более всего в честь вас, хозяин Эм, ведь это вы… только ваша заслуга, что наследник вернулся домой целым и невредимым. И что мы нашли свой дом здесь, этим рыцари моего ордена тоже обязаны только вам. Тут мы на равных, так что не лишайте нас привилегии хоть что-нибудь подарить ребенку!

— Он такой миленький! — обернулась Лина, сияя. — А какого цвета у него глазки?

— Как мне кажется, сейчас, по-моему, фиалковые, — со смехом ответила матушка Тильда. — Проснется, сама увидишь. Но цвет глаз должен меняться, и не думаю, что у него будут темные. Ведь он такой беленький…

— Настоящая жемчужина! — с гордостью подтвердила Каппа.

— А когда он сможет превращаться в ящера? — спросила Лина.

— Это от настроения зависит, — пояснили панголинки. — Способность быть в двух обличиях должна проявляться с рождения, уж если она есть.

— Дайте же мне посмотреть! — воскликнул Береникс, отчаявшись, что о нем когда-нибудь вспомнят.