— Но теперь у нас есть волшебный посох, — резонно напомнила Лина, — и тоже от нее, между прочим!

— Тут уж никакой заслуги Морганы нет, благодари только Чарли! — тоже не отступал от жесткой линии справедливости Гоша.

— Итак, три на три! — прервал их спор Ластик. — Девочки и Береникс высказались за Мэгги, а мы — я, Гоша и Дик — против. Хорошо, пусть девчонки-то говорят что хотят, но…

— А что ты молчишь? — Дик повернулся, пристально глядя на своего самого давнего друга. Сказав, что это больше похоже на суд, тот упорно оставался в стороне, не подняв головы и не проронив ни слова за всё обсуждение.

Сейчас Чарли сидел, скрестив руки поверх поднятых колен и пряча за ними лицо. Услышав обращение Дика, чуть приподнял голову и глянул сквозь густую волну челки, такой же беспросветно смоляной, как у Мэгги.

13. 13.

— Можешь сказать хоть что-нибудь? Странно не слышать твоих шуточек, если всё идет хуже некуда! Когда сматывались от наемников в яме, ты не молчал!

— Эта ситуация за гранью моего юмора, — тихо ответил Чарли. — Это ведь не жизнь и смерть, это — любовь…

— Откуда возьмется любовь, обыкновенные шпионские игры! — разозлился Дик. — Скажи нормально, ты не участвуешь?

— Нет, — еле слышно ответил Чарли. Но его слов ждали, и все услышали.

— Ты, ни за, ни против? — придирчиво уточнил Ластик. — Нейтрально?

— Нет, — не намного громче повторил Чарли. — Просто, что бы я ни сказал, половина из вас будет орать… — он вздохнул: — Даже уверен, не половина, а все.

— И что с того? — не сдавался Дик. — Покричим и перестанем. Не повод промолчать в таком деле. Что ты обо всем этом думаешь?

— Хочешь, чтобы я говорил при всех? — так же без энтузиазма спросил Чарли, не глядя на Дика.

— Говори, мне скрывать нечего. Вернее… — друг невесело засмеялся, — то, что она меня бросила, это факт. Уже просто не могу это скрыть.

Чарли обхватил колени сплетенными пальцами и запрокинул лицо к далекому лоскутку неба, почти невидимому среди высоких скал грота.

— То, что Мэгги покинула нас — несомненно. И то, что вернулась к Дине — скорее всего. Но зачем? Кроме того, что я, как последний дурак, верю, что вы оба не ошибаетесь в своих чувствах, я ещё верю в ее письмо. Думаю, в чем загадка, в том и разгадка.

— Так ты, что, за нее? — горестно воскликнул Ластик и отвернулся, нахохлившись, как белая ворона, не желая больше иметь ни с кем из присутствующих предателей ничего общего.

— Дальше, — Дик поднял записку, но внимательно смотрел не на листок, а на Чарли. Тот ровно, без эмоций заговорил:

— Объясни, зачем ей нужна эта записка? То, что защита разрушена, что счет идет на минуты, она знала, когда уходила.

И знала, что если записки не будет, ты подумаешь, что она в конце концов согласилась и ушла по твоей просьбе. Ты, конечно бы, терзался сомнениями, а кроме того, страхом за ее жизнь…

Не допускаешь мысли, что если ей нужны твои терзания, она вообще не оставила бы прощальных слов, а если пыталась уверить всех в своей преданности, могла написать что-нибудь более определенное, например: "Я люблю тебя". Или: "Что бы ни случилось, знай, я с тобой…"

— Не надо так говорить, это больно, — Лина жалобно смотрела то на него, то на Дика.

— Знаю, — очень спокойно подтвердил Чарли. — Но почему-то Мэгги не искала слов оправдания и не уверяла, что только крайние обстоятельства заставили ее… и тому подобное.

А если хотела посмеяться, то могла точно так же обмануть твое доверие, сказав, что любит, — он покосился на Дика. — Или трезво и не менее больно признать, что всё было лишь игрой. И, поскольку ее миссия немного не удалась, она отступает.