– Вы что, мне не верите? – Крно начал бледнеть.

– Какой-то вы непонятный товарищ, – покачал головой Ясный и отдал команду: – Обыскать.

Оперативники начали к нему подходить. И тут нервы дипломата не выдержали. Он стал брыкаться, но, получив увесистую затрещину, сразу сник.

Интереснее всего, где у него часы?

– О как, – удивился Ясный, когда с дипломата сняли пиджак.

Талия словака была обернута кожаным патронташем, в котором лежали обещанные две сотни импортных часов.

– И что же это такое? – прищурился Ясный.

– Да так, знакомые просили передать, – пролепетал словак. – Вообще вы не имеете права меня обыскивать!

– А кто вы такой важный?

– Я дипломат. У меня дипломатическая неприкосновенность! – От отчаяния Крно решил наглеть.

– А, это другое дело, – начальник немецкого отделения подошел к телефону. Набрал хорошо знакомый Крно номер МИДа – на том конце провода сидел проинструктированный сотрудник НКВД: – Это с уголовного розыска. Мы тут дипломата задержали. Вор и спекулянт.

Неожиданно Крно подскочил к Ясному, хлопнул рукой по рычажку телефона и начал вырывать трубку, потеряв остатки самоконтроля. Его била дрожь. Глаза затравленные.

– Слушайте, что вы делаете? Моя обязанность – вызвать представителей МИДа, – возмутился Ясный.

А советник вцепился в трубку рукой и не отдавал ее.

– Может, как-то договоримся? – проблеял он жалобно.

Ясный кивнул оперативникам:

– Пойдите, товарищи, покурите.

Когда комната опустела, он посмотрел внимательно на советника и спросил:

– Ну и чего ты хочешь, дипломат?

– Давайте прекратим это дело.

– Такие дела не прекращают.

– Но я же вижу, вам что-то надо.

– Надо… Я из контрразведки. И мы вполне можем найти общий язык, как культурные люди.

– Вы что, меня вербуете?

– Можно и так сказать.

Некоторое время словак пыхтел, потел. А Ясный тем временем излагал его незавидное будущее. Говорил про дипломатический скандал. Про то, что фотографии его задержания облетят все газеты. Ну ладно, спекуляция и нарушение правил пребывания – это максимум выдворение со скандалом из страны. Но вот то, что он, сотрудничая с немецкой разведкой, долгое время встречался с сотрудником НКВД, да еще и выдал ему немало информации за разговорами, – это уже виселицей пахнет. Германия воевала и с предателями не церемонилась.

– А так еще неплохо и заработаешь, – затронул Ясный главную струну.

– Сколько? – Сознание Крно моментально переключилось. И у него впервые появился неподдельный интерес к происходящему – жадность все же великая сила.

– НКВД своих людей не обижает.

– А, все равно пропадать! – сказал дипломат. – Буду вам помогать.

Насчет пропадать – это он ошибся. После войны, когда будет разбор полетов – кто на фашистов работал, он объявит, что всегда был антифашистом и, ненавидя гитлеризм, пошел на сотрудничество с советской разведкой, которое продолжалось и во время войны. Так что отделается он легко.

– Что надо подписать? – спросил словак.

– Да что за игрушки? Ничего подписывать не надо, – отмахнулся Ясный. – Завтра сюда принесешь код к посольскому шифру.

Этот код позволял расшифровывать все дипломатические сообщения, в том числе немецкого посольства.

Василий нервничал. Был вариант, что Крно побежит к руководству каяться. И тогда все усилия насмарку. Но словак в назначенное время позвонил в дверь. И извлек из кармана книжку, которая и являлась желанным дипломатическим кодом.

– Только работайте быстрее, – попросил он. – Не дай бог заметят ее отсутствие.

Ясный устроился на кухне, попивая с дипломатом чай, беседуя о жизни и мировой политике и прикидывая, как его лучше использовать. А технари тем временем в соседней комнате фотографировали книжку.