Когда они встретились в очередной раз в уютном ресторане в центре Москвы, Крно решительно объявил:

– Что, если я привезу побольше часов?

– Давай, – подумав, согласился Кузнецов, физически ощущая, как рыба заглатывает наживку. – Возможности продать у меня есть. Больше привезешь – больше заработаем, мой добрый друг.

Словак обрадовался. И через некоторое время укатил в Братиславу на своей машине.

Стоял апрель 1940 года, сильно потеплело. Ясному сообщили, что Крно пересек границу СССР и возвращается в Москву. Близился момент истины – вербовка. А для нее нужно создать все условия. Это процесс чем-то схож с соблазнением красавицы – все должно быть тщательно продумано, подготовлено и состояться, желательно по обоюдному согласию.

В день возвращения Крно позвонил Кузнецову на квартиру, сунув пятнадцать копеек в прорезь уличного телефона-автомата, и заговорщически произнес:

– Я привез вишню.

– Сколько? – поинтересовался Николай.

– Двести грамм.

В переводе на нормальный язык это означало, что он привез двести часов.

– Надо бы встретиться, – продолжил Крно. – В Измайлово?

Все было готово для операции, но проводить ее на людях нельзя. Нужно затянуть секретаря посольства на конспиративную квартиру. И эта задача представлялась не такой легкой.

– Не могу. Я не выхожу из дома, – ответил Кузнецов. – При посадке неудачно приземлились, ногу сломал. Вон, врач ко мне ходит.

– Ты же знаешь, я не могу к тебе прийти! – с отчаянием воскликнул словак.

– Ну, значит, придется подождать месяца три, пока с меня не снимут гипс, – сокрушенно произнес Кузнецов.

От этой перспективы дипломат чуть не уронил трубку. Три месяца! А деньги?! И он решился:

– Ладно. Буду.

Ясный прихватил с собой своих самых лучших сотрудников. Перед назначенным временем они взяли под контроль вход в дом и выставились на лестничной площадке – там был закуток, будто специально созданный для наблюдения за квартирой. Потянулось томительное ожидание. Больше всего оперативника во время операций нервирует именно ожидание. Столько сил вложено, столько расчетов – а вдруг клиент не придет.

Но дипломат пришел. С пустыми руками – без сумки. Интересно, где обещанные двести часов?

Словак осмотрелся, вошел в подъезд. Поднялся наверх. Нажал на кнопку звонка.

– Иду, – крикнул недовольно Кузнецов и распахнул дверь.

Нога его была в гипсе. Добрые врачи НКВД перетянули ногу так, что он на самом деле еле ходил, и ему не нужно было играть больного – у него и так все болело.

Ясный сказал помощникам:

– Ждем десять минут. Им же нужно поговорить, расслабиться.

Через десять минут он настойчиво позвонил в дверь.

– Кто? – спросил Кузнецов.

– Дед Пихто! Вы нижнюю квартиру залили! – крикнул Ясный – это любимый трюк милиции.

Николай открыл дверь. И увидел милицейское удостоверение, которое ему ткнули в нос.

– Милиция. Начальник районного уголовного розыска. – Ясный зашел в квартиру.

– Какая милиция? – завопил Кузнецов. – Я больной и попрошу меня не беспокоить.

Следом ломанулись сотрудники, рассредоточиваясь по комнатам. Крно был в спальне.

– Мы разыскиваем скрывшегося преступника, – продолжил ломать комедию Ясный. – Кто хозяин квартиры?

– Я, – объявил Кузнецов.

– Во, ты-то нам и нужен. Разбил самолет, вредитель, думаешь тут в гипсе отсидеться? Отвечать кто будет? – Ясный кинул взгляд на Крно и подозрительно осведомился: – А вы кто?

– Да никто. Просто пришел навестить знакомого. – По-русски секретарь посольства говорил без акцента.

– Что, и паспорт у вас есть?

– В гостинице. Я приезжий.

– Тогда задержим как беспаспортного. – Ясный кивнул сотруднику: – Звони в отделение. Пусть машину присылают. У нас тут два задержанных.