— О людях, — неопределенно ответил я.

— О да, — она хохотнула. — Пока проклятый институт выносил мне мозг, я триста раз вспомнила ту книжку. Где «ненавижу, блин, людей».

— Интересная, наверное, — повернул к нам голову Вильд.

— Очень. Стащила ее у Брайса — дружба, спасение котенка, приручение собаки, путешествия, лошади…

— Доку понравится.

— Не сомневаюсь. Там про три убийства, — кивнула Кэп. — Остин-орбита, «Зуботряс», Терра-одиннадцать — Б-140, высота сто тысяч восемьдесят километров, ускорение один-три, запрашиваю выход на гипер.

— «Зуботряс», Остин-орбита, выход на гипер разрешаю на высоте триста двадцать. Всего доброго.

Такое движение было лишь на освоенных, крупных планетах. На Ангре, куда было наше первое путешествие, все было проще: куда смог, туда и плюхайся.

Но Б-140 была намного дальше Ангры. И намного более дикой.

***

Всю глубину ямы, в которую мы попали, я осознал две недели спустя.

Мы все еще летели. Я прочитал все, что нашел, спал столько, что меня начало пошатывать, ел и в один прекрасный момент заметил, что разожраться можно даже синтемясом, а Кэп даже не выполнила ни одного разворота.

— Да его и не будет, — пояснил Вильд в ответ на мой вопрос. — Здесь прямая. Сядем в желтой зоне — ближе в месту добычи нам высадку не подтвердили, — точнее, Кэп нас высадит и улетит. Даже посадка будет на челноке — кораблю там просто невозможно сесть. Все по-спартански, не переживай.

— Я за другое переживаю, — признался я и украдкой осмотрел подтянутый торс Вильда и свое такое уже намечающееся брюшко. — Тебе не кажется, что мне надо меньше есть?

— Мне не кажется, — пожал плечами Вильд, — но если ты так считаешь… — и он схватил сэндвич, на который я успел положить глаз.

Сам виноват, подумал я, к тому же третий сэндвич явно был бы лишним.

Итак, я умирал со скуки. Вильд решил мне помочь — я начал умирать от переутомления. Я понимал, конечно, что такое физические нагрузки и какую пользу они мне принесут, и понимал, что Вильд вообще не зверствует, а делает все в пределах, допустимых медициной, но как же у меня отваливалось просто все!

— Может, лучше книжку почитаешь? — сочувственно поинтересовалась Мартина, когда я на четвертый день с начала тренировок выполз поесть буквально на полусогнутых. Мало того — я даже сидеть прямо не мог. — Или как, лучше пусть тело перекосит, чем мозги?

— У тебя там про котов и собак? — с надеждой спросил я.

— Нет, у меня тут про парня, который попал в другой мир, и из него должен был выйти властелин этого мира. Это то, что я уже дочитала. А еще есть про драконов. Тебе какое?

Я выбрал все, но это не спасло меня от домогательств Вильда.

— Ты смеешься? — заорал я, когда он протянул мне скакалку. — Я и так еле стою, а если я начну прыгать?..

— Ничего нет лучше, — серьезно заметил Вильд. — Я не шучу. Кардио — то, что тебе сейчас нужно. Ты же врач, должен понимать.

— Я ветеринар, — буркнул я, но скакалку взял. — И вообще, мои пациенты хороши тем, что никогда не гуглят симптомы.

— Зато их хозяева гуглят, — не согласился со мной Вильд. — Помнишь калебану? Ее хозяйка звонила трижды, уверяя, что у ее девочки депрессия.

Я так и застыл с растопыренными руками.

— Почему ты мне не сказал?

— А зачем? У тебя даже сейчас на лице написано «да вы охренели». Такой диагноз я в состоянии поставить и сам.

— Калебане? Депрессию?

— Хозяйке. И не депрессию, а охренизм в терминальной стадии. Правда, я очень вежливо ей объяснил, что существа с настолько примитивной нервной деятельностью не подвержены психическим заболеваниям. Там просто нечему болеть. Как у мужчин не может быть беременности.