Я зарядил её по облегчённому варианту. Бить не стал, вообще не было такого желания. Причинял ей боль через волосы. То же не фонтан, но хоть не явное насилие. Надо будет всё же постараться найти другой способ, когда будет время и возможность.

Проснулся я, кстати, от хруста яблока. Алиса лежала на своём месте, сверля взглядом потолок, и смачно грызла очередной фрукт.

Пока всё было тихо, мы решили воспользоваться этим и заняться бытовыми делами. Я, наконец-то сходил в душ, чего всё никак не мог сделать, и почувствовал себя заново родившимся. Алиса сделала то же самое, и только после этого мы отправились завтракать.

Валентина Александровна уже была на месте.

– Ты вообще спишь? – спросил я у неё.

– А то как же! – улыбнулась она, – я только пришла, прямо перед вами.

– Врёт, – просто сказала Алиса, – я уже чувствую запах жареных яиц.

– Да это же быстрое дело, – махнула на неё рукой Валентина Александровна, – полминутки и готово. А яйца для вас специально пожарила. Знала, что вы не лежебоки и придёте рано завтракать.

– Мне кажется, или ты тратишь на нас самые ценные продукты? – спросил я.

– Воздаваться должно по трудам! – тоном, не терпящим возражений, сказала Валентина Александровна.

– Я не против! Что ты начинаешь? – пихнула меня локтем Алиса, – не хочешь, не ешь, а я так с удовольствием.

– Я тоже с удовольствием, – улыбнулся я, – Валентина, спасибо, что вчера помогла с досмотром. Ты же всё-таки здесь авторитет, люди тебя слушаются. Если бы ты не взяла ситуацию в свои руки, многие могли бы заартачиться, не желая Алисе подчиняться…

– Я бы им заартачилась! – сказала Алиса.

– У нас нет задачи устроить диктатуру, так что, если получилось всё сделать в доброжелательном ключе, оно и хорошо! – сказал я.

– Да, вчерашний случай многих добил, – вздохнула Валентина Александровна, – люди очень расстроены. Теперь все подозревают всех!

– Парадоксы сознания, – сказал я, – когда крот был, никто никого не подозревал. Когда крота не стало, все стали подозревать всех.

– Ваша девочка всё спит? – спросила Валентина Александровна, выставляя перед нами тарелки с яичницей.

– Да, – вздохнул я, – и пока что непонятно, как её пробудить. Да сейчас и не до этого. Тут бы оборону удержать!

– Хранитель сказал, что ты переживаешь, что не убил Водяного, когда была такая возможность? – спросила Валентина Александровна.

– Да, очень! – вздохнул я.

– Не переживай об этом, – строго сказала повариха, – нельзя жалеть, что не убил кого-то! Да, убивать приходится, таков уж этот мир. Но если не убил, то не жалей. Кто знает, возможно, этот человек ещё сыграет свою роль в твоей жизни. Мы не знаем будущего, не знаем, как всё обернётся в дальнейшем.

– Он сыграет роль, – усмехнулся я, – будь уверена, сыграет и не маленькую. Только вот я предпочёл бы без этого обойтись. Валентина, извини, но это идеализм. То, что я его не убил, может стоить жизни всем вам. Вот такая его роль в нашей жизни очень вероятна. Ни во что другое я не верю.

– Я не об этом, – махнула рукой Валентина Александровна, – плевать на Водяного. Дело в тебе! Не жалей, что не убил. Такие мысли разрушают. Надо будет, убьёшь. Но не жалей!

Я задумался.

– Валентина, а ты, оказывается, философ! – сказал я, немного обмозговав её мысль, – может быть, ты и права, только в нашей ситуации это слишком глубокие материи. Нам надо размышлять и действовать проще, без рефлексии. Она более разрушительна, чем сожаления о том, что не убил кого-то!

В столовую ввалился один из охранников.

– Там это, – запыхавшись, начал он.

– Что случилось? – я резко встал из-за стола, предчувствуя неладное.