И все же один раз я ему хорошо засветил в челюсть. Ошеломленный, тот сел на задницу и долго не мог понять, что произошло и как так получилось. Кажется, это было в десятом классе. Потом он стал вести себя тише, но все равно иногда пытался задеть.

А уже потом, когда я отслужил срочку и вернулся домой в отпуск, случайно попавшийся мне на железнодорожном вокзале Коньяков решил вспомнить старое развлечение. Жаль, немногие пассажиры и пешеходы имели честь лицезреть, как один уставший с дороги дембель в звании сержанта, накостылял отморозку и сломал ему нос.

Сейчас Коньяков обернулся, чтобы убедиться в том, что его друзья не ошиблись. И они не ошиблись, перед ними действительно был я. Только уже другой я, прошедший жестокую школу войны и жизни.

– Оба-на! Максимка! – обрадовался тот, хищно оскалив желтые зубы. – Ты чего тут забыл, а?

– Твою мать… – с досадой процедил я, остановившись на половине пути. И чего я его сразу не узнал? Память – вещь капризная, однако.

– В армию захотел? – рассмеялся Юра, намеренно подначивая и провоцируя на конфликт. – Ну и кого ты сможешь защитить? Ты же трус!

Я прекрасно понимал, что разойтись по-хорошему сейчас вряд ли получится. Ну, как известно, лучшая защита – это нападение! Правда, махать кулаками на сборном пункте – дело такое, можно и в дисциплинарный батальон загреметь. Хотя, туда не отправят, пока я еще не стал солдатом. Пока что я просто призывник. Но это может сыграть роль на том, куда меня распределят.

– Коньяков, какое тебе дело? – громко переспросил я, продолжив движение.

У меня была одна особенность, которая пришла с возрастом и опытом ведения боевых действий – у меня было заниженное чувство физического страха. Куда ниже, чем у обычных людей. Меня не испугать ножом, не боюсь боли, а к виду крови я привык точно так же, как фермер к сорнякам на огороде.

– М-м… О, заговорил! – гыгыкнули дружки.

– Громов! Я тебе говорил, чтобы ты не появлялся там, где хожу я? – осклабился тот, затем посмотрел на меня с какой-то странной заинтересованностью. – Ну ладно, и куда тебя определили? В пионерский отряд? А там хоть форму военную выдают?!

Все трое противно заржали.

– Угадал, вот прямо туда! – невозмутимо ответил я. – Решил проверить, на что я способен. А ты все жиреешь? Вон, второй подбородок появился. Ряху отъел, как у бати! Что, откосить не получилось? А как же папаня? Он тебе не помог или просто ты его достал своей тупостью?

Юрка явно опешил. Видать не ожидал, что сядет в лужу.

– Э-э, че оборзел, да? – Юрка напыжился, словно индюк. – Оперился?! Знаешь, что я могу с тобой сделать?

Но я на это не повелся. Он просто воздух сотрясал, а сам поглядывал по сторонам, чтобы не выхватить от кого-нибудь из сотрудников призывного пункта. Да и не перед кем тут было понты разводить.

– Я не пойму, ты там рот, что ли, проветриваешь?

От моих слов у Коньякова глаза на лоб полезли. Прежний я такого ему точно не говорил. А верные шестерки, Кирилл и Федор, тоже растерялись, не ожидая такой дерзости с моей стороны.

Конечно же, я прекрасно понимал что, несмотря на мое активное военное прошлое, дать отпор этому здоровяку сейчас будет непросто. Да, он полноват и неуклюж, но руками машет как мельница. А дури там хватит на троих. Но у нового меня есть кое-что на такой случай…

Да, в молодости я был совершенно обычным парнем, без каких-либо выдающихся физических параметров. Сейчас же в голове были обширные знания, имелся большой боевой опыт, а мышечная память подсказывала, куда и как бить. Однако стоило помнить, что слабыми мышцами серьезного вреда не нанести. Будь ты хоть мастером боевых искусств.