– Вот что… Пойдем-ка в дом. Там обо всем спокойно поговорим и придумаем, что нам делать дальше. Нечего тут в лесу сидеть. – И спросила совсем другим тоном: – Ты, поди, голодный?

Тимофей буркнул неохотно:

– Я не хочу есть…

Кажется, минутная слабость у него прошла, и он опять стал похож на волчонка, готового зубами и когтями отстаивать свою жизнь, свободу и независимость. А еще, он злился на себя за минутную слабость, выказанную перед нами, чужаками, наверняка считая себя большим и взрослым. А взрослые мужчины – они же не плачут, они просто огорчаются.

Мы с Тимофеем не спеша пошли к дому, а Игорь с Кириллом вернулись за своими рюкзаками, где, помимо самых нужных вещей в тайге, была еще и еда. Парня следовало накормить, да и мы уже немного проголодались. Чашка кофе с утра – не очень сытный завтрак. Паренек шел молча, сурово сжав губы, думая о чем-то о своем. Судя по выражению его глаз, думы эти были невеселыми. И я не стала его отвлекать разговорами. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя. Перед самым домом Игорь с Кириллом нас нагнали. Мы завернули за угол, и я увидела небольшую деревянную пристройку, напоминающую обычные деревенские сени. На дверях тоже висел весьма внушительный замок. Тимофей, настороженно оглядевшись (наше присутствие не отменяло его привычки быть осторожным), подошел к дверям. Пошурудил что-то там, и дверь распахнулась. Посмотрел на нас, застывших в ожидании и буркнул:

– Входите…

Мы по одному нырнули в темный проем. Тимофей, дождавшись, когда мы войдем, закрыл дверь, опять чем-то там погремел, и с каким-то облегчением выдохнул. Бедный парень! Он и вправду думал, что его нехитрое приспособление будет служить ему надежной защитой. Я только головой покачала. То, что он до сих пор жив, означало, что те, кто убил его деда, либо не знали о его существовании, либо он им вообще был не интересен. Ладно… Все потом. Когда будет полная информация о случившемся. Но то, что эти загадочные «они» были из секты Радетелей, я, почему-то, нисколько не сомневалась. Каким-нибудь отморозкам в этой глуши просто нечего делать. Случайных людей в тайге вообще редко встретишь. Грабители? Это было бы совсем глупо. Чего взять со старика, живущего, опять же, в глуши? Деньги, драгоценности? Откуда бы им у него взяться? Так что… Я сама себя одернула. Не стоило забегать вперед и торопиться с выводами, пока всего не узнаем.

По узкому темному коридору, мы вошли в большую комнату с русской печью посередине. Отсюда вело еще три двери. Надо полагать, в спальни. Дом был довольно большой. Тот, кто когда-то его строил, наверняка имел большую семью. В комнате, служившей кухней, столовой и гостиной одновременно, как и было заведено в подобных домах, царил полумрак. Сквозь закрытые ставни едва-едва пробивался дневной свет. Обстановка тоже была довольно простой и обычной. Большой деревяный стол, две лавки по краям. У самой большой стены стоял старинный буфет, который называли когда-то «горкой». За толстыми рифлеными стеклами резных дверок, была видна посуда, какие-то стопки-рюмки и прочая утварь. За печкой, справа от входной двери, был пристроен умывальник, под которым стоял эмалированный тазик с веселенькими утятами по краям и отбитой местами желтой эмалью. На нескольких гвоздиках, вбитых в стену у самых дверей слева, висела какая-то одежда. На деревяном полу из струганых, но некрашеных плах, лежали пестрые домотканые половички. В общем, все, как и в большинстве подобных домов, которые доживали свой век вместе со своими владельцами. На стене, между окнами, словно взгляд из прошлого, висели в коричневой рамочке пожелтевшие старые фотографии. Рассмотреть в царившем полумраке их было весьма затруднительно. Да я и не особо старалась. Дом производил на меня гнетущее впечатление. Словно, вместе со своим хозяином, умер и он.