Мы развернулись и медленно побрели к дому. Я нарушила наше задумчивое молчание.

– Думаю, нужно известить Хранителей обо всем, что сегодня случилось. Возможно, нам понадобится их помощь…

Игорь был со мной согласен, что и выразил сдержанным кивком.

Но бежать ни свет ни заря в конюшню, где трудился один из Хранителей Виктор и жил сам отец Федор нам не пришлось. Подходя к дому, мы заметили фигуру, сидящую на крыльце. При нашем приближении человек поднялся. По легким, гибким движениям я сразу его узнала. Это был Кирилл. Именно он и передал Игорю два года назад дневник отца. Со времени нашего первого с ним знакомства он очень сильно изменился. Нет, не внешне. Хотя и внешность его претерпела некоторые изменения. В длинных, завязанных в хвост волнистых темных волосах прибавилось седины. Глубокую складку у рта прикрывала борода, густо сдобренная солью седины. Серые глаза утратили пронзительность стального клинка, стали мягче и как-то глубже, цветом напоминая клубящиеся перед грозой серые тучи. А еще, в самой их глубине затаилась какая-то печаль. Об истинной причине этой печали я догадывалась, но запрещала себе думать на эту тему. Наверное, именно, поэтому, в его присутствие я все время ощущала некоторую неловкость. Одет он был просто, я бы сказала, демократично -в простую рубаху навыпуск и чуть потертые джинсы.

Мужчины поздоровались за руку, а мне Кирилл просто кивнул. О причине своего прихода заговорил первым:

– Отец Федор знает, ЧТО у вас произошло. Насколько я понимаю, вы завтра собираетесь ехать искать Евпатия? – Удивленно вскидывать брови или задавать вопросы на тему «откуда знаешь?» никто из нас не стал. Кирилл был первым, кто расшифровал дневник профессора прежде, чем передать его Игорю. Хотя, он и говорил, что не читал дальше первой страницы, но я думала, что он слегка лукавил, чтобы не ставить Игоря в неловкое положение. А то, что Хранители были уже в курсе произошедшего, только облегчало нашу задачу. Не нужно никуда бежать, отвечать на вопросы, в общем, не нужно было время зря терять. Хотя, мне бы хотелось задать некоторые вопросы Хранителям о подобной осведомленности. А Кирилл продолжил: – Решили, что вас одних отпускать не следует. Мало ли… Да, и может возникнуть ситуация, когда будет необходимо очень быстро прочитать тексты. А я, как вы сами знаете, теперь любой текст, даже написанный на давно забытом языке, прочесть могу…

Проговорил он это как-то грустно. Словно сам не был рад подобной своей способности. Но задумываться над его душевными переживаниями я не стала, своих забот, что называется, полон рот. Игорь же, вообще, в отличие от меня, подобными мелкими деталями и нюансами психологии не озадачивался. Мужчины, как известно, смотрят на жизнь намного проще.

Они договорились о времени завтрашнего выезда, и Кирилл уже собрался распрощаться, когда Игорь озабоченно произнес:

– Надо бы машину проверить и почистить. Думаю, в доме «жучки» нужно оставить, чтобы ОНИ не начали беспокоиться и еще чего-нибудь покруче не придумали, а вот в машине эти «гости» совсем без надобности.

Кирилл удивленно вскинул брови.

– А что, есть проблемы? Позволишь взглянуть? – И на наши вопросительные взгляд, пояснил: – Я когда-то с подобными вещами сталкивался. Так что… В общем, могу помочь.

Игорь от помощи отказываться не стал. Как известно, одна голова хорошо, а две -Змей Горыныч. А я, вспомнив про свое несчастное тесто, рванула в дом. Тесто выкидывать было жалко.

– Улькаааа….!!!! Ульяна!!!

Девчонка в белой рубашонке до пят и с рыжими, до огненности волосами, заплетенными в толстую косу, выглянула из зарослей камышей, опоясавшими тугим кольцом песчаный плес. Выражение ее миловидного личика не сулило ничего хорошего тому, кто так отчаянно ее звал. Сдвинув грозно темные бровки на переносице она зашипела на худосочного мальчонку, остановившегося в нескольких метрах от берега: