Князь Курбский, говоря о князе Василии Иоанновиче, записал: «Василий с законопреступною женою, юною сущею, сам стар будучи, искал чаровников презлых отовсюду, да помогут ему к плодотворению… О чаровниках же оных так печашеся, посылающе по них тамо и овамо, аж до Корелы (еже есть Филя: сидит на великих горах, подле Студеного моря), и оттуда провожаху их к нему… Яже дерзают непреподобне приводити себе на помощь и к детками своим мужей презлых, чаровников и баб, смывалей и шептуней, и иными различными чары чарующих, общующе со диаволом и призывающе его на помощь»[15]. Рассказывая о Казанской осаде 1552 года, он вписал: «Вкратце еще вспомянути достоит, яко Татары на войско Христианское чары творили и великую плювию наводили: яко скоро по облежании града, егда солнце начнет восходити, взыдут на град, всем нам зрящим, ово престаревшие их мужи, ово бабы, и начнут вопияти сатанинские словеса, машуще одеждами своими на войско наше и вертящеся не благочиние. Тогда абие восстанет ветр и сочинятся облаки, аще бы и день ясен зело начинался, и будет такий дождь, и сухие места в блато обратятся и мокроты исполнятся; и сие точно было над войском, а по сторонам несть, но точно по естеству аера случашеся»[16]. Говоря о московском пожаре, царь вспоминал Курбскому: «Наши изменники бояре наустиша скудожайших умов народ, что будто матери нашей мати, княгиня Анна Глинская с своими детьми и с людьми сердца человеческая выимали и таковым чародейством Москву попалили»[17].

Царедворцы донесли на боярина Артамона Сергеевича Матвеева царю Феодору Алексеевичу, что он с доктором Степаном читает Черную книгу и что Николай Спафарий обучает его и сына чернокнижию. Доносчиками были карла Захарко и лекарь Берло. Об этом Матвеев писал в своей челобитной 1677 года к царю: «Как будто я у себя в домишке, в палате, с Степаном Доктором или Черную книгу, и то де время, будто пришло к нам в палату нечистых духов множество, и говорили нам, мне, холопу твоему, и доктору Степану, те нечистые духи в слух, что есть у вас в избе третий человек… А та де Черная книга в полдесть, а толщиной в пальца три; а учил де будто по той книге меня, холопа твоего, и сынишку моего, Андрюшку, Николай Спафарий[18]». Впоследствии открылось, что боярин Матвеев читал лечебник, принятый доносчиками за Черную книгу. В царствование Михаила Феодоровича, говорит боярин Матвеев, на боярина Илью Даниловича Милославского было подкинуто письмо, в котором сказано, что он у себя имеет перстень волшебный думного дьяка Ивана Граматина. При царе Алексее Михайловиче боярин Семен Лукьянович Стрешнев был обвинен в волшебстве и сослан на заточение в Вологду.

Мы терпеливо выслушали словесные предания, мы внимательно прочитали старые записи грамотных людей[19], и во всем этом мы изведали, что думают теперь наши современники, что говорили наши предки о тайных сказаниях русского чернокнижия. Теперь, убедившись во всем этом, как в бывалом, мы невольно спрашиваем самих себя: неужели это есть порождение дум русского народа? неужели все это создавалось в русской земле? Будем откровенны к самим себе, будем сознательны пред современным просвещением для разрешения столь важного вопроса: русский народ никогда не создавал дум для тайных созданий; он только перенес их из всеобщего мирового чернокнижия в свою семейную жизнь. Никогда на русской земле не создавались тайные сказания; она, как часть вселенной, вмещала в себе только людей, усвоявших себе мировые мышления. В этой идее убеждает нас внимательное исследование всеобщего мирового чернокнижия. Для достоверности сего предположения мы присовокупляем исторические факты, объясняющие перехождение тайных мировых сказаний в русское чернокнижие. Здесь открывается очевидное сходство.