В противоположность такому состоянию расслабления в России, благодаря тягчайшим испытаниям, медленно, но неуклонно начало слагаться и будет крепнуть обратное явление: состояние повышенного самочувствия у перестрадавшего и одолевшего народа, процесс духовного обогащения и чувство духовной состоятельности. В нем верный залог будущей духовной последовательности, созидательной силы и предстоящего государственного возрождения России усилиями самого русского народа. В последнем итоге – это предметный урок космических размеров, который учит первенству духовного начала и обещает ему победу над материализмом. В этом смысле великий русский вопрос лежит в корне всех главнейших мировых сплетений переживаемого времени…

Русская эмиграция должна понять всю глубину, все значение и все необходимые последствия этого противопоставления и найти в себе абсолютную веру в творческий гений русского народа и в предстоящее воскресение России. Только на этом пути она соединится духовно и даже органически с внутренней Россией в одно неразрывное целое, несмотря на временные условия географической отдаленности. Только так зарубежная Россия безошибочно сольется душою с настроениями борющегося русского народа, сможет действительно участвовать в его переживаниях и разделять его стремления. Тогда возникнет уверенность в благоприятном и единственно достойном разрешении важнейшего вопроса: чтобы в час освобождения Россия внутренняя и Россия зарубежная понимали друг друга, говорили на одном языке, были духовно объединены. Историческая задача зарубежной России – быть готовой к этому моменту; иначе она окажется, несмотря на все свои ценные качества, частью, отпавшей от своего живого организма[88]. И именно элемент качественности, которым так богата эмиграция, должен облегчить ей понимание внутренней русской динамики и предостеречь ее от всякого малодушия и колебания, за которое ей в будущем может стать стыдно перед лицом русской истории.

На этом основном идейном лозунге, – раз живая вера стала главной движущей силой, – должна открыто объединиться вся национально и патриотически чувствующая зарубежная Россия, несмотря на политическое разномыслие в ее среде. Только так она приобретет действительное значение и ценность в своей совокупности – и по отношению к внутренней России, и в глазах иностранного мира.

Программы политические, более узкие, партийные, – непригодны при данных условиях, ибо они все в той или другой мере предрешают извне такие вопросы, разрешение которых будет зависеть от пожеланий самой освободившейся и воссоединившейся России, сбросившей большевицкое иго собственными духовными и физическими усилиями. Россия со дня своего воскресения будет сознавать за собою неоспоримые право и неотъемлемую возможность установления у себя таких условий, которые для нее явятся вернейшим залогом наиболее надежного ограждения ее духовных ценностей, которые она познала и приобрела путем долгих страданий и испытаний под большевицким засилием.

Все имеющиеся между зарубежной и внутренней Россией связи должно всемерно развивать и использовать к тому, чтобы внутри России знали, что патриотическая эмиграция живет со своими страдающими в России братьями единой мыслью, единым порывом и главное – единой, абсолютной верой в грядущее воскресение и величие Родины; чтобы в России знали, что несмотря на все наше нетерпение и всю горечь пережитого мы на чужбине поняли, что основная динамическая сила, необходимая для освобождения России от большевицкого ига, набирается в самой России русским народом для непреходящей его славы, и что мы,