– Ушли, – выдохнул Дедил, – да и чего еще было ждать?

Коваль кивнул:

– Ушли, даже шалаши жечь не стали, дабы не показать себя. А пошли они… – Он прошел к южной части вытоптанной поляны, – по дороге к лесу. У них повозка, вот следы. Щас хазары уже в лесу.

– Что делать будем, отец? – с мольбой посмотрел на Дедила сын.

– А чего сделаешь? Ты умыкнул девку из Вабежи, хазары умыкнули у тебя. Себя и вини, что не сберег суженую.

– Но может, догнать отряд можно?

– И попасть под их сабли? Нет, придется забыть тебе о Ведане, ее уже не вернуть. У меня другая забота, как обо всем отцу ее, Кобяке, поведать. Такое у нас впервой. Да, сын, заварил ты кашу.

За друга вступился Коваль:

– На месте Вавулы мог быть любой другой. Он тут ни при чем. Эти собаки нечистые, хазары, своего не упустят. Видать, кому-то приглянулась ваша Ведана.

Дедил распорядился:

– Едем в Вабежу.

На Вавулу страшно было смотреть. Злой, нервный и беспомощный. Ему бы в стан хазар за суженой своей, а тут к отцу ее ехать, выслушивать речи гневные. Но отец наказал, надо исполнять.

Дедил с сыном и Ковалем проехали в Вабежу.

Люди на селе уже проснулись. Знали об уходе хазар, спокойно выгоняли скот на пастбища, шли в поле, садились за ремесло. Жены сновали по хозяйству. Разбуженная детвора вертелась возле матерей. Село начинало обычный день.

Старейшину соседнего села с сыном пропустили, но вслед смотрели неприветливо. Они подъехали к подворью Кобяка, когда тот выходил во двор.

– Дедил? Чего с ранья, я же сказал, как определюсь с выкупом, встретимся, чего щас приехал? Или порешил отдать овраг?

Старейшина Рубино вздохнул:

– Беда у нас, Веденей.

– Беда?

Он указал на лавку возле дома:

– Садись, рассказывай, что за беда?

Дедил присел, с ним рядом опустился Кобяк. Вавула с Сидором остались у ворот.

– Чего Вавула тут? – спросил Кобяк. – Или надоела молодка?

– Нет ее боле в нашем селе.

Кобяк изменился в лице:

– Что значит – нет? Ты о чем говоришь, Дедил?

– Ночью хазары украли Ведану.

– Чего?

Кобяк подскочил с места. Как только он не корил Дедила, тот только слушал молча. Выговорившись, Кобяк обреченно плюхнулся на лавку.

– Я прибью твоего сына, Дедил.

– И чего? Он сам не свой.

– Верни мне дочь.

– Перестань, Веденей. Сам разумеешь, не можно.

– Узнают люди на селе, худо всем в Рубино придется.

– Разве нам сейчас время враждовать?

– А коли не желаешь вражды, верни дочь. К себе, в общий дом, сюда – куда хочешь, но верни.

Вышла жена Кобяка. Узнав о похищении Веданы, заголосила. На ее вопли стал собираться народ.

Кобяк отправил жену в дом, людей разогнал.

– Не след им ничего знать.

– Все одно прознают.

Дедил вздохнул:

– Придется смириться с потерей, Веденей. У хазар Ведану не отнять.

– Убил ты мою дочь, Дедил. Сын твой убил.

– Что мне, на жертвенный огонь его отправить?

– А хоть бы и так, чтобы боги приняли жертву, помогли Ведане жить на чужбине.

– Это не выход.

– Предлагай свой, послушаю.

– Не ведаю, что сказать. Не вижу выхода.

Кобяк сжал голову руками:

– Ведана, Ведана, и пошто ты полюбила Вавулу?

– Какая разница, Веденей, кто ей полюбился. Хазары положили на нее глаз, а значит, умыкнули бы отовсюду. Они в этом деле ушлые.

Кобяк пошел к дому. У двери обернулся:

– Уходи, Дедил, не желаю тебя видеть. А Вавулу… смотри за ним, а то как бы ненароком не потонул в реке.

Пришлось рубинцам возвращаться ни с чем.

Народ уже прознал о несчастье, загалдел. Дедил проехал мимо.

А вот Коваль потащил друга к своей землянке.

– Чего, Сидор?

– Мыслишка одна есть, Вавула.

– Говори.

– Не тут, в землянке, подальше от чужих ушей.

– Так на селе все свои.