) мы принимаем идею развития, которая созвучна духу русской философии, в особенности мыслям В.И. Вернадского о ноосфере (сфере разума), в которой человеческое мышление и деятельность становятся созидательной силой на земле. Созвучие идеи развития традициям и духу россиян создают благоприятные условия для их воплощения в России. На базе этих идей может быть построена понятная всему населению перспектива, в направлении которой осуществляются преобразования российского общества. Таким образом, предлагаемые идеи могут стать содержательной основой общественного согласия и явиться консолидирующим началом политических сил, имеющих демократическую ориентацию и принимающих рамку права. Эти идеи также могут послужить содержательной основой для реинтеграции республик СНГ, избирающих путь демократического развития»^>61.

Ни эта, ни другие аналогичные ей концепции, будто бы очерчивающие стратегию национального развития России и подаваемые под видом Национальной идеи (Русской идеи, Объединительной идеи и т. п.), не вызвали заметного политического отклика со стороны общественности^>62. Они были громоздки, сложны и непонятны большинству тех, кто следил за дискуссией или даже принимал в ней непосредственное участие. Гораздо больший отзвук со стороны общественности встречали те, кто отождествлял искомую Национальную идею не с той или иной стратегией, а с целью национального (государственного) строительства на более или менее близкую перспективу либо с конкретной задачей, стоящий перед обществом, либо с тем и другим одновременно. При этом и цели, и тем более задачи зачастую истолковывались как что-то простое, даже примитивное, всем понятное, магически привлекательное и эффективное, легко отливающееся в массовый лозунг – призывный, мобилизующий, консолидирующий^>63. Так что, когда говорят, что, скажем, президент не сформулировал до сих пор Национальную идею, сетуют чаще всего именно на отсутствие простого и вместе с тем сильнодействующего политического лекарства с приятным вкусом.

Примечательно, что поиски Национальной идеи на означенном пути вели в 90-х годах как опытные обществоведы, политики и публицисты, отдававшие себе более или менее ясный отчет в том, что они предлагают, так и наивные, не искушенные в политике, но обеспокоенные судьбой России искатели-одиночки (студенты, инженеры, агрономы, врачи, фермеры, пенсионеры и т. п.), искренне надеявшиеся найти под ногами идейный самородок, которого не заметили другие, но который сделает счастливыми если и не всех, то большинство россиян, причем в сжатые исторические сроки.

В качестве примера профессионального институционального поиска можно сослаться на опубликованный в печати проект «Политика национальной безопасности Российской Федерации (1996–2000)», подготовленный к весне 1996 г. в аппарате помощника президента по национальной безопасности Юрия Батурина. Проект содержит даже специальный раздел «Общенациональная идея и общенациональные ценности». Краткий и лаконичный, он заслуживает того, чтобы привести его полностью, тем более что это тот редкий случай, когда Национальная идея не просто отождествляется с национальной целью, но содержание последней раскрывается – пусть только в самых общих чертах.

«С точки зрения исторической, – говорится в документе, – Россия – наследница Древней Руси, Московского царства, Российской империи и Союза ССР.

С точки зрения геополитической Россия занимает уникальное географическое положение в Евразии, что в сочетании с продуманной политикой дает ей возможность